1803. Рэпліка Фелікса Абрамоўскага ў абарону Гарадной

Фелікс Абрамоўскі

30 студзеня 1803 года

Камісарскі суд у мястэчку Гарадной

Тлумачэнне

З боку славэтных Дмітра Кісяля старасты, Якава Пешкі славеснага суддзі, усіх мяшчан мястэчка Гарадной.

У самой справе

З іх сіяцельствам князем Грыгорыем і Аляксандраю з князёў Рэпніноў Валконскімі генераламі ад кавалерыі, сужэнцамі, спадкаемцамі нябожчыка князя Мікалая Васільевіча Рэпніна фельдмаршала,

пп. Аляксандрам і Кацярынаю Філацьевымі калежскімі саветнікамі, сужэнцамі,

як таксама

пп. Бжастоўскімі, Велягурскімі, Пшэздзецкімі, Плятэрамі і іншымі, у актаратах і позвах пайменаванымі спадкаемцамі нябожчыка Міхала Агінскага гетмана Вялікага Княства Літоўскага,

таксама з

пп. Матэвушам кавалерам ордэна св. Станіслава і Крыстынаю з Шырмаў Бутрымовічамі лоўчымі Пінскага павета, сужэнцамі.

Гэтак дух помсты над невінаватасцю гарадэнскіх мяшчан і здаўна зламысны намер да іх прыгнёту авалодаў панамі Бутрымовічамі, падстарастамі і лоўчымі Пінскага павета, што калі пра робленыя ўціскі сумесна, па-першае, з нябожчыкам гетманам Агінскім, пасля з яго спадкаемцамі і самі адны, пра лясы, сенажаці, урочышчам Застружжа званыя, былі пазваныя да адказу, то пад выглядам у тым прадмеце апраўдання яны ўсяго свайго ўжылі намагання да прыгнёту гарадэнскіх мяшчан, выдумалі на іх крымінальны паклёп.

Звыш таго, яны намерыліся знішчыць сутнасць мястэчка Гарадной, а гэта не належала да прадмету судовага працэсу, а толькі выяўляла жаданне паноў падстарастаў вышукваць падставы да ўціску мяшчан, каб хоць і пабочным да справы, абы толькі доўгім гаварэннем даць нагоду іншым бакам для стварэння супраць гарадэнскіх мяшчан помслівых праектаў.

І ўжо лічаць гэта за выйгрыш, што павераныя князёў Валконскіх і Філацьевых у сваім тлумачэнні пагадзіліся з іхнімі тлумачэннямі.

Але няўдалы ўчынак Бутрымовічаў у судовым працэсе настолькі быў безразважны да прывілею мястэчка Гарадной, яны настолькі ачарнілі чыстае сумленне і невінаватасць гарадэнскіх мяшчан, што робячы замах на важнасць саміх прывілеяў, іх тлумачэнняў, яны ў цэлым абвінавачанні сваім не паказалі нават ценю віны на гараднянах.

Розум і далікатнасць суда не дазваляе, каб толькі слухаць казкі паноў Бутрымовічаў і згодных з імі князёў Валконскіх і іФілацьевых, што мястэчка Гарадная без прывілею на землі, якія належалі Пінскай эканоміі, была заселеная. А таксама верыць, што гарадэнскія мяшчане –бунтаўнікі, волю манархаў, прывілеямі абвешчаную, кідаць у разваліны непадпарадкавання Вольнасці, і перавагі мяшчан гарадэнскіх у няволю закапаць, або, яшчэ горш, знішчыць існаванне гэтага мястэчка  і на мяшчанах вольна расцягваць помсту, жаданую супраціўнымі бакамі.

Аднак жа патрэбна было дапусціць унутранае засведчанне, патрэбна да сэрца прыняць перакананне, патрэбна даведацца ісціну з усялякіх доказаў, няхай гэта будзе правілам для суда, які мае вырашаць спрэчкі бакоў, і тым парадкам, па-першае, трэба разгледзець абыходжанне нябожчыка гетмана Агінскага і Бутрымовічаў з гарадэнскімі мяшчанамі, і тое патлумачыць прычыны гэтага пазову.

Калі ўгледзецца пасля ў дзеянні мяшчан гарадэнскіх, то тыя пакажуць, што хоць яны былі да крайнасці прыгнечаныя моцным гвалтам не толькі ў маёмасцях, промыслах, гандлі і рамястве, прывілеямі дазволеных, але звыш таго, на ўласных асобах жахліва і жорстка пакрыўджаныя, нічога аднак гвалтоўнага не прадпрынялі, а толькі стаялі пры прывілеях, літасціва вялікімі князямі літоўскімі і польскімі каралямі  ім нададзеных, і іхняю сілаю вызваляліся ад дэспатызму, незаконна прысвоенага нябожчыкам гетманам Агінскім і Бутрымовічамі.

Адсюль дзве галоўныя пабуджальныя да цяперашняга працэсу прычыны:

1.       Засведчыць, што пачатковае заснаванне мястэчка Гарадной, а таксама ягонае валоданне сваёй прасторай мела месца перад Люблінскаю уніяй.

2.       Выяўленне і знішчэнне саюзу Бутрымовічаў, заключанага з паверанымі князёў Валконскіх і Філацьевых, а з таго адкрыццё недасканаласці, што прыроду гарадэнскае маёмасці пераўтварае з існае і відавочнае гарадское ўласнасці ў земскую, зямлю, якою Гарадная валодала перад уніяй, падчас уніі і пасля уніі адымае, манаршыя прывілеі знішчае, перавагі, вольнасці і свабоды, якія мястэчку Гарадной прывілеямі вялікіх князёў літоўскіх і каралёў польскіх забяспечаныя, адымае. І такім знішчэннем прывілею і валодання намерваецца парушыць галоўныя законы.

Абедзве ж гэтыя прычыны:

1.       Утрымаюць, сцвердзяць мястэчка Гарадную пры свабодах і вольнасцях, прывілеямі забяспечаных, а таксама пры прасторы і межах мястэчка адвечных.

2.       Вернуць гвалтоўна авалоданыя і да фальварка Калоднае далучаныя землі, сенажаці, лугі, лясы і іншыя ўсялякага роду землі, таксама частку лясоў і сенажацяў Застружжа, якія Бутрымовічы гвалтам ад мяшчан гарадэнскіх аднялі і да Лапатына прысвоілі.

3.       Наблізяць задавальненне і ўзнагароду паробленых мяшчанам гарадэнскім крыўдаў і шкод.

4.       Аб’явяць мяшчан вольнымі ад усялякіх скаргаў, паклёпаў, таксама паробленых супраціўнымі бакамі прэтэнзій і дадуць перамогу невінаватасці.

Вось тое, что мае займаць увагу суда, і пра што мяшчане будуць казаць у 6 пунктах.

1. Будуць адказваць на пярэчанні падстарастаў Бутрымовічаў і датычных да іх князёў Валконскіх і Філацьевых супраць прывілеяў, якія служаць мястэчку Гарадной, і іншыя паробленыя імі доказы. З таго акажацца, што мястэчка Гарадная не толькі да люстрацыі 1765 года не плаціла ніякіх павіннасцяў, не выконвала ніякіх работ, але і да найменшага падпарадкавання двару не прыцягвалася ніколі. З таго вынікне выснова, што ні князь Рэпнін, ні ў ягонай ступені князья Валконскія і Філацьевы да гарадэнскае зямлі, як ніколі да эканоміі не прыналежнае, не належнай да зямлі, падоранай князю Рэпніну, ніякага не маюць права.
2. Патлумачаць, што ад часу цяпер размешчанае люстрацыі 1765 года, зробленае з волі гетмана Агінскага, мяшчане гарадэнскія падпарадкаваныя адміністрацыі эканоміі. Але нават звыш гэтае люстрацыі, як гетман Агінскі, так і Бутрымовічы ад мяшчан гарадэнскіх выціскалі платы і работы.
3. Давядуць бяссілле і нікчэмнасць люстрацыі 1789 і змушэнне нават звыш яе гетманам Агінскім і Бутрымовічам да платы даніны, работ і іншых павіннасцяў.
4. Патлумачаць межы і прастору мястэчка Гарадной і дакажуць, што землі, сенажаці, лясы, якія размешчаныя за балотам Марочнае, гвалтоўна аднятыя ад мястэчка Гарадной і да фальварка Калоднае далучаныя, з’яўляюцца ўласнасцю мястэчка Гарадной. Таксама, што лес і сенажаці, Застружжа званыя, якія часткова да Лапатына забраныя і прысвоеныя, мястэчку Гарадной належаць.
5. За заборы, збіццё, паробленыя гарадэнскім мяшчанам, таксама за кінуты на іх Бутрымовічамі крымінальны паклёп пакаранняў і павязак будуць прасіць.
6. Дакажуць прэтэнзіі па прапазытных пунктах, ад сябе пададзеных і патлумачаных. Знішчаць прэтэнзіі Бутрымовічаў, а таксама будуць прасіць звароту судовых выдаткаў.

Пераклад на беларускаю мову прыведзены толькі для ўводнае часткі. Далей падаецца поўны тэкст Рэплікі са справы 1833 года. Пераклад на тагачасную расійскую мову рабіўся з польскамоўнага арыгіналу, якасць перакладу даволі кепская і часам зацямняе першапачатковы сэнс, удакладніць які магчыма ўдасца, адшукаўшы польскамоўны арыгінал. Пераклад на беларускую, расшыфроўка і набор расійскамоўнага тэксту зробленыя Валерам Кісялём, valer.kisiel@gmail.com. Вылучэнні тлустым шрыфтам асобных фрагментаў зрабіў аўтар публікацыі.

Справа 535/1/1

[Арк. 1]

Объяснение

Со стороны именитых Димитра Киселя старосты, Якова Пешки словесного судьи, всех мещан местечка Городной.

В самом деле

С их сиятельством князем Григорием и Александрою с князей Репнинов Волконскими генералами от кавалерии супругами наследниками покойного князя Николая Васильевича Репнина фельдмаршала, гг. Александром и Катериною Филатеевыми коллежскими советниками супругами, как равно г. Бжостовскими, Велогорскими, Пржездецкими, Плятерами и прочими в акторатах и позывах поименованными наследниками покойного Михаила Огинского гетмана великого Великого Княжества Литовского, тоже с гг. Матеушом кавалером ордена св. Станислава и Кристиною из Ширмов Бутримовичами и ловчими Пинского уезда супругами.

Так дух мщения над невинностию мещан городенских и издавна злоумышленное к угнетению их намерение овладало гг. Бутримовичов, подстаростов и ловчих Пинского уезда, что он именно о деланные угнетения совместно, во-первых, с покойным гетманом Огинским, после с его наследниками и сами одни о леса, сенокосы, урочищем Застружа званных, будучи позваны к ответствию под видом в том предмете оправданиясь, всего своего употребили усилия к угнетению городенских мещан, выдумали на оных криминальную клевету, сверх же того вознамерились уничтожить существо местечка Городной, что не принадлежало к предмету производящейся с ними тяжбы, только представляется гг. подстаростов желание выискивать случаев к притеснению оных, дабы хотя сторонным от дела, только бы продолжительным говорением дать повод прочим сторонам до взятия и делания против мещанам городенским мстительных проектов.

И уже почитают сие выйгрышем, что поверен- [Арк. 1зв.]ные князей Волконских, тоже Филатеевов в объяснении своем согласились с их объяснениями.

Но неудачный Бутримовичов поступок в тяжбе столько был безрассудный к привилегии местечка Городной, чистую совесть и невинность мещан городенских так очернили, что посягивая на привилегий самих важность, оных пояснений, а в целом(?) обвинении своем тени даже вины в городнянах даже не показали.

Разум и нежность суда не дозволяет, дабы токмо слушать сказок гг. Бутримовичов и соглашавшихся до оных князей Волконских и Филатеев, а на тот голос, что местечко Городна без привилегии на земли, к Пинской экономии принадлежащие, оседлена, тоже, что городенские мещане суть мятежники верить, волю монархов, привилегиями объявленную, бросать в развалины неповиновения вольности, и преимущества мещан городенских в неволю закопать, или, хуже еще, уничтожить существование того местечка и на мещанах растягивать желаемое противными сторонами мщение вольно было.

Однако ж надобно было допустить внутренное удостоверение, надобно до сердца принять убеждение, надобно узнать истину со всяких доказательств, а в то время будет правилом для суда, имеющего решать споры сторон, и в том порядке, во-первых, рассмотреть обхождение покойного гетмана Огинского и Бутримовичей с мещанами городенскими, и то объяснит причины сей тяжбы.

Всмотреться после в деяния мещан городенских, а те покажут, что хотя они до крайности угнетены сильным насилием не токмо в имуществах, промыслах, торговли и рукоделиях, привилегиями дозволенных, но сверх того, на собственных особах ужасно и жестоко обиженны, ничего однако ж насильственного не предприняли, а только стояли при привилегиях, всемилостивейше королями польскими им наданных, и силою оных освобождались от незаконно присвоенных покойным гетманом Огинским и Бутримовичей деспотизма. Две затем суть главные побуждающие к нынешней тяжбе причины: первая удостоверить, что начальное основание местечка Городной, тоже его пространство имеет предуниовое владение. [Арк. 2] Вторая причина сей тяжбы окажет и уничтожит связь Бутримовичов, заключенную с поверенными князей Волконских и Филатеевов, а из того откроет несовершенства, что натуру имений городенских преобразить действительную и очевидную собственность городскую в земскую переменить, землю, Городною прежде унии, во время оной и после унии владеемую отнять, монаршие привилегии уничтожить, преимуществы, вольности и свободы, местечку Городной привилегиями королей польских убеспеченные отнять, а таковым уничтожением привилегии и владения нарушить главные законы вознамерились.

Обее же сии причины удержать, утвердят местечко Городно при свободах и вольностях, привилегиями обеспеченных, тоже при пространстве и границах местечка отвечных, возвратят завладенные насильно, а к фольварку Колодно званному, присоединенные земли, сенокосы, луга, лесы и прочие всякого звания земли, не менее часть лесов и сенокосов Заструже званных, Бутримовичами насильно от мещан городенских отнятые и к Лопатину присвоенные. Приблизят удовлетворение и награждение поделанных мещанам городенским обид и шкод, мещан вольными объявят от всяких жалоб, клевет, тоже поделанных противными сторонами претензий и дадут торжество невинности. Вот то есть, что имеет занимать уважение суда, и о чем мещане говорить будут в шести пунктах.

В первом отвечать будут на возражении подстаростов Бутримовичов и прикосновенных к ним князей Волконских и Филатеевов против привилегиям, местечку Городну служащим, и прочие доказательства поделанные, а из того окажется не токмо местечко Городно до времени последовавшей люстрации 1765 года до никаких уплат повинностей, работ, но даже до само малейших двору повиновений потягаемо никогда не было. Из того последует заключение, что ни князь Репнин, ни в степени его князья Волконские и Филатеевы до городенской земли, как никогда к экономии не принадлежащей, и как отданной даром, князю фельдмаршалу Репнину сделанным, не занятой, никакого не имеют права.

[Арк. 2адв] В пункте втором пояснят, что от времени ныне помещенной люстрации 1765 года, по воле гетмана Огинского сделанной, мещан городенских под экономическое начальство подвергнуто и что даже сверх сказанной люстрации, так гетман Огинский, как и Бутримовичи от мещан городенских вытискали уплату и работы.

В третьем пункте докажут бессилие и ничтожество люстрации 1789 и вынуждение даже сверх оной гетманом Огинским и Бутримовичем уплат дани, работ и прочих повинностей.

В пункте четвертом объяснят границы и пространство местечка Городной и докажут, что земли, сенокосы, леса, за болотом Морочною лежащие, насильно от местечка Городной отнятые и к фольварку Колодному присоединенные, собственностию суть местечка Городной равно же что лес и сенокосы, Заструже званные, а в части до Лопатина Бутримовичами забранные и присвоенные, к местечку Городной принадлежат.

В пункте пятом за заборы, побои мещанам городенским поделанные, тоже за брошенную на них Бутримовичами криминальную клевету наказаний и повязок(?) просить будут.

В шестом пункте докажут претензии в пропозытных пунктах, от себя поданных, поясненные и уничтожать претензии так как(?) и Бутримовичов, а тоже тяжебных издержек возврата просить будут.

Пункт первый

Объяснение дела, со стороны мещан городенских представленное, полную и достаточную приносили суду ведомость, что местечко Городно еще пред униею по привилегиям самодержавно и наследственно в то время царствующих основано, надачею в значительном пространстве земли наделенной, разными [Арк. 3] вольностями и свободами удостоено, от всяких работ, даней, повинностей освобождено, а только до уплаты податей казенных обязано было. Следствием чего от времени начального поселения владея спокойно наданною землею, вольностию и преимуществом, привилегиями дозволенными пользуясь, со временем значительно заселено, [вольно пользуясь] но в последствии при царствовании Яна Казимира, когда казаки, сделав мятеж соединясь с татарами, народ в то время польский разорили, грабили, огнем истребляли, людей в плен забирали. Таковая несчастная очередь не минула и местечка Городной, ибо таковые мятежники и неприятели народа польского, напав на оное местечко, имущество мещан забрали, привилегию начального поселения, тоже прочие на разные вольности привилегии, права и документы вместе с самым местечком сожгли, мещан городенских обоего пола на 700 с лишком душ в плен забрали. Таковым затем печальным испытанием потеряло местечко Городно начальный и прочие предуниовые на разные вольности привилегии.

О чем хотя, блаженной памяти король польский Михаил привилегию от себя всемилостивейше, обеднелому, нападом неприятельским уничтоженному местечку Городной в 1670 году ноября 5 данною, которая после привилегиями королей польских одною 1677 года Яна Третьего, второю 1759 Августа 3, третьею 1773 Станислава Августа выданными утверждена была /явственно засвидетельствовал/ в словах:

1.                      Особенно, дабы города и местечки наши в украшаниях своих, чрез неприятелей разоренных увеличались.

2.                      Вознамерились мы сказанному местечку Городной на всякие вольности, праву магдебургскому служащие, вместо потерянных новую привилегию надать и прежние утвердить.

[Арк. 3зв.] Однако ж Бутримовичи, до которых сей предмет вовсе не принадлежит и они ни права, ни поводу, кроме одной к городенским мещанам ненависти, говорить в том предмете не имеют, содержание привилегии сверх собственного удостоверения до другого, по своей воли прожектерованного на обиду мещан городенских плана, натягая смысла, уверить суд старались, что король Михаил, будучи дожизненным королем, по унии не имея власти, дал привилегию местечку Городной, а наступающие короли, тоже дожизненные, непозволительно оную последними привилегиями утвердили, однако ж о важности их рассуждения для удостоверения суда, что рассуждения Бутримовичов, а вместе с ними и Филатеевых, есть от истины и справедливости вовсе отступлено, а на отвержение поверкою их воображения не надобно дальных выискивать доказательств. Ибо довольно взять под рассмотрение самую привилегию короля Михайла, из содержания которой суд усмотрит заключение, что король Михаил ничего нового местечку Городной не надал, только утвердил то, что давно его предками, королями польскими, было надано, и о бывших прежних, местечку Городной служащих, привилегиях засвидетельствовал.

Затем надобно вновь повторить содержание привилегии. «Вознамерились мы сказанному местечку Городной всякие вольности, праву магдебургскому служащие, силою прежних, которые во время нападов неприятельских пропали, надать и утвердить и так сию привилегию надаем и утверждаем». Кто затмит сию истину, которую пояснила привилегия, кто сие вымарает, что король Михаил в привилегии изобразил и написал «силою прежних, которые во время нападов неприятельских пропали, надать и утвердить»?

Привилегия затем короля Михайлы не есть новою для местечка Городна монаршею милостию, не есть новым чрез пожалование [Арк. 4] наделением, а власти монаршей последствием и плодом, но токмо оживлением или утверждением, и прежних местечку Городной служащих и наданных привилегий, силою прежних пожаловать и утвердить, есть тоже свидетель и действительной пропажи чрез напады сказанных прежних привилегий, которые за нападом неприятеля пропали, а таковому монаршему засвидетельствованию нельзя не верить, ибо когда статут в статьи 29 раздела 4 желает иметь, дабы суду верить, сверх того, когда статья 9 того ж раздела письмам возного верить повелевает, затем более свидетельство монаршее веру находить должно.

Паче же вмешиваться в рассмотрение привилегиев и иначе содержание оных толковать не дозволено, но брать оные так, как оные в себе гласят, повелено Конституциею 1538 года под статьею 17 раздела 7, привилегии и записи общие не имеют в другом смысле толкованные, но так как оные написаны и как сами в себе гласят, имеются быть уважаемые слова Конституции.

Когда затем суд из содержания привилегии короля Михайла, никакому сомнению не подверженной, достаточно удостоверяется, что оный король ничего нового для Городной не надавал, утвердил и оживотворил только то, что прежними привилегиями сказанному местечку было пожаловано, и засвидетельствовал о действительной бытности прежних привилегий, Городной служащих, затем согласно с законами и справедливостию думая, возражения Бутримовичов пустые и неправильные, силы привилегии короля Михайла нарушать не в состоянии, а бытие местечка Городной непременное из свидетельства сказанной привилегии.

Но не здесь конец выдуманным подстаростов Бутримовичов, к угнетению мещан городенских клонящимся, паче к уничтожению существования местечка вознамеренным, а в самом деле и в бессторонном уважении ничего не значущим доводам, ибо сказали они в письме своим, а чего князья Волконские и Филатьевы ухватились, что у короля Михайла исходатайствованная городнянами привилегия противу статьи 32 раздела 1, что сия привилегия не важна для того, что уменшили владельца экономии Пинской доходы, а таковых король уменшать не мог за первою привилегиею владельцу экономии, [Арк. 4зв] с которых владелец платить в казну подати должен, что городняне не могут брать за пример привилегию Яна Казимира местечку Погосту в 1655 году на разные вольности наданную, а королем Михайлом утвержденную, ибо сия не подложно, но с дозволения старостов: прежде Збаражского, а после Альбрехта Станислава Радзивиллы, от барщины и повинностей увольняющую.

Разум и чувство по силе важным есть предметом, где идет дело об вольности, однако ж Бутримовичи раскрыли все источники и пропасти, дабы уничтожить, хотя весьма несправедливо, местечка Городной существование, и затереть предков мещан городенских наданные свободы навсегда.

Но какой инстинкт и побуждение убедить в так нежном предмете усиленным доводом приближать уверение и силу привилегии уничтожать!

Взять в уважение сии ниже упомянутые возражения, как то могут Бутримовичи уговаривать, что привилегия короля Михайла исходатайствована подложно на ущерб владельца за первою привилегиею экономии, когда содержание той же привилегии достаточно свидетельствует, что король Михаил дал оную по просьбе самого ж в то время владельца экономии Ивана Карла Млоцкого, старосты пинского, а тому конечно верить надобно, ибо суд явственно находит, явственно читает в привилегии, сии слова: «за представлением затем нам чрез господинов советников и чиновников, при нас находящихся, от урожденного Ивана Карла Млодзкого, старосты нашего пинского, за местечком Городном названным, в старостве пинском лежащем, во владении оного в то время состоящем, вознамерили и проч.

Чем более Бутримовичи стараются на придумание против мещан городенских доводов, тем лучше превосходство привилегии короля Михайла изъясняется.

Млодзкий – староста, экономии владелец – сам ходатайствовал у короля Михайлы за местечком Городною, сам старался о выдачу для того ж местечка Городны привилегии и сам засвидетельствовал о пропаже чрез напад неприятелей прежних с надачею земель и разных вольностей привилегиев, сам исследовал и донес королю, что местечко Городно ни до каких повинностей и работ, кроме уплаты казенных повинностей не обязано. [Арк. 5]Однако ж подстаросты Бутримовичи что видят, тому верить не желают, что читают, то иначе толкуют, а стараются, конечно, против очевидным доказательствам уверить суду, что привилегия, что привилегия короля Михайла в ущерб первой, Млоцкому, в то время старосту пинскому, выданной, подложно исходатайствована против статьи 32 раздела 1.

Пусть суд благоволит прочитать все то, Бутримовичами приведенные права статьи 32 раздела 1 и возьмет содержание оного в уважение, а удостоверится, что таковое приведенное право для уничтожения привилегии короля Михайла, местечку Городной служащей, оную укрепляет и наклоняет к упадку и разрушению последнейшую, гетману Огинскому на Пинскую экономию данную, что до местечка Городной и отдачу за оной Остроменцкого сих экономических имений, Городно занимающих. Ибо сей закон в случае, если бы что кому было от престола привилегиею надано, а кто после подложно на тую ж вещь исходатайствовал другую привилегию, первая при всей силе не нарушена остается, а другая уничтожается и не важною объявляется.

Читать статью 32 раздела 1

И так рассмотреть сей закон, а сравняв оный обстоятельствами дела и содержания оного исследовать, кому он служит, которой привилегии, а которую уничтожает.

Имело местечко Городна предуниовые привилегии на землю, тоже на разные свободы и вольности, те во время мятежов козацких и нападов татарских загибли. Иван Карл Млоцкий, староста пинский и владелец экономии, близ того века жительствуя, совершенно будучи того сведущ, засвидетельствовал пред престолом истинное существование помененных, местечку Городной служащих привилегий и в оных наданных тому ж местечку вольностей, и сим представил королю и просил выдачи мещанам городенским привилегии по причине пропавших прежних. Король Михаил на просьбу Млоц-[Арк. 5зв]кого старосты выдал в 1670 году местечку Городной привилегию, а сия не на шкоду владельца экономии, не подложно, как Бутримовичи вопреки очевидной истины возражали, ибо владелец, в чем был уверен, о чем достаточно знал сам сознал, сам засвидетельствовал, что Городна от уплаты, работы и повиновения начальству экономии вольна.

Гораздо позже, ибо даже в 1747 году, дана на экономию Пинскую покойному гетману Огинскому привилегия, таковая в суде не представлена, затем мещане городенские не могут сказать, дабы он Городну занимал. Если б так было, яко подстаросты Бутримовичи доказывают инвентарем вводным казенного дворянина Леонарда Остроменцкого будовничего Пинского 1747 года сентября 17 начатым, а того ж года ноября 6 оконченным, что Городна Огинскому надана, затем привилегия и отказ гетману Огинскому, служащи подложно касательно Городной данной привилегии, взысканы по закону, самими же Бутримовичами приведенному статьи 32 раздела 1 уничтожаются, ибо сей закон первую привилегию, каковая есть короля Михайла для Городной данную, за крепкую и ненарушимую удерживая, последнейшую, гетману Огинскому служащую, занимающую вольное местечко Городно, подложною и ничтожною объявляет в словах: «затем таковая первая привилегия или лист при всей силе оставаться должна и за оною тот, кому дана будет, вещь удерживать и пользоваться по первому нашему утверждению, а последние листы уничтожены будут», затем привилегия и отказ, гетману Огинскому служащие, с которыми Бутримовичи более всего усиливали, которыми себя защищали, на которых силу и важность своего контракта и инвентаря от гетмана Огинского с занятием Городной основывали. Силою представленного самыми Бутримовичами закона уничтожили, ибо таковое на них оказанной статьи 32 раздела 1 закон определил решение, а последние листы уничтожены будуть.

Намощенные затем из величайшего напряжения доводы подстаростов Бутримовичов привилегиям короля Михайла, местечку Городной выданным и последнейшим утвержденным, никакого ущерба не сделали, паче еще изъяснили бессилие касательно Городной привилегии и за оной отказа дворянского покойному гетману [привилеги] Огинскому, а от оного контракта и инвентаря, [Арк. 6]подстаростам Бутримовичам служащим.

Приступим с рассудительностию к прочим Бутримовичов возражениям.

Представляли они, что местечко Городна не может брать в пример привилегию Яна Казимира местечку Погосту, на разные вольности наданной, а королем Михайлом утвержденную, ибо таковая с дозволения старостов Збараского и Ольбрихта Станислава Радзивиллы, которые от повинностей и работ мещан погостских увольнили, взяла свое существование.

Удивительно, признают Бутримовичи привилегию местечку Погосту от Яна Казимира, после Унии в 1655 году наданную, доброю и сильною для того, что староста Збарский и Альбрихт Станислав Радзивил дозволили стараться оной и мещан погостских от некоторых повинностей и работ увольнили, а против собственному распоряжению желают доказать ничтожность привилегии короля Михаила местечку Городной, заравным Збаражскому и Радзивиллы ходатайству старосты Ивана Карла Млодзкого выданной. Ежели дожизненный король Ян Казимир властен был дать Погосту привилегию для того, что староста Радзивил стараться оной дозволил. Затем и король Михаил [дозволил] властен был дать привилегию местечку Городной, для того, что староста Млодзкий сам у престола просил и сам о таковую привилегию старался. Паче же, что ходатайство и старание старосты Млодзкого об привилегии для мещан городенских более стоит, нежели позволение только стараться привилегии Погосту от Радзивиллы данное.

Если же важная была причина по взысканию от дожизненного короля Яна Казимира Погосту привилегии, что Збаражский и Радзивил старосты увольнили Погост от некоторых повинностей и работ, затем важнейшая выданная Городной от короля Михаила, что Городна давнейшими, а мятежом козацким и нападом татаров потеранными, привилегиями от всяких уплат, работ и повинностей, кроме общих казенных податей вольною была, что староста Млоцкий королю представил, [Арк. 06зв.]а король Михаил, силою прежних привилегий, привилегиею своею возобновил и утвердил собственную, затем Бутримовичов довод достаточно оказывает доброту привилегии короля Михаила, местечку Городной данную.

Всякий должен быть уверенным, что привилегия короля Михайла, местечку Городной выданная есть привилегиею важною и ненарушимою, а бытие привилегий прежних и прочих, на вольности местечку Городной служащих, мятежом казаков и нападом татаров пропавших точное и беззавидное, а затем напрасное представление, что местечко Городно без привилегии основано. Зная то достаточно самые Бутримовичи и идущие за их наставлением поверенные князей Волконских и Филатьевов, что их возражения против привилегиям, местечку Городной служащим, суть не достаточны, для того употребили прочих тяжбы хитростей, ибо доказывали, что местечко Городно пред Униею не существовало и в доказательство чего согласились (сослались?) Фальчевского, Лаврина Войны и Воловича, в которых местечко Городна не помещено. Неверное таковое доказательство не показывает вовсе существование пред Униею Городной, ибо известно, что ревизоры Фальчевский и Лаврин Война не имели от престола другого поручения, как только измерить земли пахотные королевских столовых имений, а те для ведомости, сколько который из крестьян имел и обрабатывал земли, а сколько из оной уплачивать, тоже какие исполнять повинности, давать дани был обязан. Местечко же Городно, когда для работ, даней, уплат и прочих годичных повинностей было исключено, а только до уплаты, Сеймом установленных, обязано. Затем ревизоры Фальчевский и Лаврин Война не имели власти и не смели для чего быть в местечке Городне вольном, до столовых королевских [ Арк. 7]имений не принадлежащих, равно и Волович от короля Сигизмунда Августа послан был только для описания и исследования тоже в столовых королевских имениях больших лесов, их границ, оступов и звериных переходов, тоже для внесения привилегий на входы в королевские леса шляхты так Пинского уезда, как и прочих воеводств и уездов, наданных. Местечко же Городно милостию монаршею привилегиями от столовых уволено и отделено, вольностями одаренное, от всяких повинностей освобождено, входов до лесов королевских столовых не присваивало, но имело в участке, себе выделенном, земли, леса, местечку принадлежащие.

Затем ревизор Воллович сверх данной себе королем Сигизмундом Августом власти, далее оной не распространялся, для того в Городной не был и быть не имел причины, ибо сие не было ему поручено ни обмежевать, ни делать ревизии лесов, оступов местечок упривилегированных, вольных от всяких обязательств, а только до уплаты податей, Сеймом установленных, обязательных. Ибо самодержных монархов независимость управляла народом пред Униею, что когда раз который монарх надал, тот уже, который из милости царствующего принял надание, не опасался потерать оного, ни даже уничтожения. И не брали монархи на себя таковых властей, дабы их дать и отнять вольно было, наблюдали за целостию надань своих разными постановлениями и даже общим уверением доказывали, что благодеяний своих отбирать и уничтожать не будут. Призвание(?) в милости и справедливости царствования не дозволяло никому потери, а монархи не токмо не отнимали милостей, но даже за целостию всего того что дали наблюдали.

Читать уставу Вдадислава Ягеллы 1433 года вол. 1 страницы 90, 91 и 93.

А так и короля Сигизмунта Августа благотворение оказывается, когда ревизору Волловичу [Арк. 7зв.]повелевает, дабы описал, кому дозволенные входы в леса королевские для того, дабы имеющие привилегии, не терпели препятствия. Затем, что ревизоры Фальчевский, Воллович и Война не межили(поменили?) Городной, не есть сие последним, дабы сего местечка пред Униею не было, паче когда по последней из тех выше помянутых ревизии Войны, 1561 бывшей, трактату Унии в 8 лет, ибо в 1569 году последовала, и затем сказанные ревизии не делают удостоверения о несуществовании местечка пред Униею.

Напоследок позволить на то, когда бы Городной пред Унией не было, когда бы по Унии начальное оной последовало оседление, когда сами Бутримовичи в письме своем сказывают, а князья Волконские и Филатьевы тоже сознают, что местечко Городно заимело свое существование в 1592 году и сверх того, когда мещане Городенские доказывают документами 1603 года апреля 13 от Ивана Яцевича мещанина городенского Григорию Тарасевичу на Луку Дальную, 1630 года февраля 6 от Яроша Игнатовича Червачевичу на Кирильцов, того ж года февраля 28 от Тимоха и Федора Татыцевичов (Татищевичов?) братью Юрью Здановичу на Луку Великую, 1636 марта 8 от Ивана Ковшенени (Ковшанки, Коваленки, Кившешки?) Филипу Филовичу на Лутыче (Лютыче?) повыдаванными вечисто продажными правами, что в 1603, 1630, 1631 и 1632 годах то есть во время царствования короля польского Сигизмунда III уже не только существование местечка Городной было, но мещане землями, до местечка принадлежащими владея, между собою продавали, закладали. Затем уничтожение существования Городной и отнятие мещанам земли непозволительное. Ибо кто чем владел, хотя бы без привилегии и документов при царствовании Сигизмунда 3-го, так что уверен как бы владел пред Униею. Когда же касательно владения и надачей сила и последствие трактата Унии не только до времени настания ее обеспечены владельцам владения, но распространены даже до последних дней царствования Сигизмунда 3-го законом Конституции 1587 года страницы 446, тоже Статута Литовского статей 2 и 43 раздела 3. «Так же мы государь обещаем словом [Арк. 8]нашим, что всех князей и советников, как духовных, так и светских, всех чиновников земских и дворных, гг. хорунгвенных, шляхтичей, рыцарей, мещан и всех людей общих в Великом Княжестве и во всех землях всего Королевства имеем сохранить при свободах и вольностях, и тот, хотя и без привилегии, за очевидным правом и каким-либо способом приобретенными имениями, людьми и землями владел за предков наших королей польских Владислава Ягеллы и брата его Витолда и пр., тоже за нашего счастливого царствования, таковые сами с потомками и близкими своими, и ныне тем вечно владеть будут», слова статутового закона статьи 2 раздела 3.

Тоже сказывает статья 43 того ж раздела в словах: «желаем то же иметь и установляем дабы все подданные наши и пр., которые имения свои выслуженные, купные и каким-либо способом приобретенные за предков наших блаженной памяти королей польских и великих князей литовских, тоже и за нашего щастливого царствования в спокойном имели владении, таковые имеют вечно и спокойно с сего времени в потомственные времена владеть и пользоваться, сим и потомки их, хотя бы листов на то не имели».

Вот же владение со времен царствования Сигизмунта 3-го сравненная с владением предуниовым и кто чем владел за Сигизмунта 3-го, хотя бы без привилегии и прочего звания документов – равно есть [временным] уверенным как бы владел пред униею.

Когда затем самых же Бутримовичов князей Волконских и Филатеевов, тоже с представленных от мещан городенских документов существование местечка Городна и владение мещанами царствования Сигизмунда 3-го несомнительны и очевидны, затем существование Городной и владение землею мещан [Арк. 8зв.]городенских вечно несомнительные, ибо владение от времен Сигизмунта 3-го, хотя бы без никаких документов, равно и предуниовое от всякого запрещения вольное, состояния своего доказывать не должно, была ли Городна пред униею или нет, то ж из сего ни противного, ни благополучного для противников ее не последует, а затем довод, чрез Бутримовичов выдуманный, а князьями Волконскими и Филатьевыми большим и неопровержимым почитаемый, как ничтожный, ничего в деле не значит, никакой помощи, никакой пользы для другой стороны не приносит, существование местечка Городной не нарушает, не истребляет, и не отбирает, и вовсе на уважение не заслуживает.

В числе возражений, против мещанам городенским поделанных, домещено и таковое, что местечко Городна начальству экономии Пинской всегда покорялось и владельцам повиновалось, в возражение чего употреблено асессорское определение между крестьянами экономии Пинской и князем Юрьем (Юрым?) Збаразским, владельцем той же экономии, в 1621 году сентября 18 дня по последовавшей от решений ревизорских аксимации (истина приблизительная?) и в некоторых пунктах насталое, писем: одного будто бы от мещан городенских, а двух будто бы от Млоцкой, старостины Пинской, до Григория Ширмы, писара земского пинского, писанных, контракта от Игнатия Стравинского, писара гродзкого слонимского как коммисара экономии Пинской, на карчемную аренду Городной евреям 1746 года июня 23 дня выданного, инвентара Сиповича, 1672 выданного без означения м-ца и числа и напоследок определение каптуровое с Борхом, 1673 (1675?) года октября 3 (9?) насталое.

Вот то все, что собрано на уничтожение свобод и вольностей мещан городенских.

Но как из тех помененных будто бы доказательств одно вовсе покорности мещан городенских [Арк. 15]начальству экономии Пинской не доказывает, другие же доказательством быть не могут и ничего не значат, третьи вовсе не были, и не находятся Бутримовичами, и ни одною стороною не представлены. Следующим вообще на каждое, против мещанам городенским употребленное, от сторон возражение ответствуется.

Во-первых, решение асессорское между экономии Пинской крестьянами а князем Збаражским 1621 года сентября 18 последовавшее не только не приносит удостоверения, дабы местечко Городно к экономии Пинской принадлежало, паче приближает ведомость, что никогда Городна к повиновению начальству экономии не была обязана, ибо в том же решении о местечке Городной ничего не упомянуто, но что пояснено в том же определении, что ревизоры в некоторых деревнях и местечках для приблизившейся зимы не были, то таковое изображение не есть последствием, каковое представляют гг. Бутримовичи, что Городно для того не поменено в определении, что ревизоры не могли съехать, ибо таковое определение свидетельствует, что ревизоры были в Радчицку, а затем могли бы быть в местечке Городной, так близко от Рачицка лежащем. И что бы оным не препятствовало, ибо как непременная с сего определения оказывается ведомость, [что] в Радчицку окончив свое деяние, весьма много деревень, до экономии Пинской принадлежащих, а от Радчицка отдаленных, объехали, обревизовали или злюстровали, споров сторон выслушали и решили.

Читать определение на 4 страницы.

Когда затем съехать из Радчицка в отдаленные разные деревни могли, тем паче могли бы съехать в Городну, в близости от Радчицка лежащую, паче же когда из того ж [Арк. 15адв.]определения ясно оказывается, что ревизоры несколько раз до Городной приблизивались и, до того местечка не заезжая, вновь до отдаленных деревень отправлялись и свое деяние исполняли. Но что Городна к экономии не принадлежала, затем до сего местечка съезжать не имели надобности и оного в определении помещать, затем натуральное последствие выходит, что невозможность для приблизившейся зимы съехать ревизорам до некоторых деревень и местечек изображение, вовсе до Городной не относится, но к прочим деревням и местечкам.

О письмах, чтобы от мещан городенских и старостиной Млодзкой действительно к Григорию Ширме были писаны, суд не имеет никакого точного удостоверения, ибо письмо будто бы от мещан городенских не имеет никакой в себе какого-либо мещанина подписи буквами или крестами, когда суд видит не письмо в двух местах, именно в одном отмеченным чернилом, поправленное вымаранное, когда даже образ писания от мещан к писару земскому не свойственный, как то: «мости пане писуру земский, а наш вельце мости пан», когда дабы в двух местах письмах истинно был почерк старостиной Млодзской, равно и контракт на карчемную аренду евреям, подстаростами Бутримовичами неизвестно откуда взятый и представленный, дабы был действительно Игнатием Стравинским выданный евреям и приведен в действие, или дабы сказанный Стравинский был когда-либо экономии Пинской коммисарем ничем не доказано, когда таковой контракт тем самым подвержен сомнению, что не токмо прежде поручения управления имением подстаросту Бутримовичу от покойного гетмана Огинского, но даже прежде владения того ж гетмана экономиею Пинскою, евреям будто бы выданный, у сказанного Бутримовича находится, когда оные письма и контракт нигде не заявлены ни что другого не значат как только простые письма концент(?) лоскуток, который когда закон под №82 статьею раздела 4 Гербута польского на 450 страницы лоскутом называя ничтожным и ничто не значущим оглашает; [Арк. 16] и за доказательство брать воспрещает в словах: простым письмом или лоскутком доказано в суде быть не может, а только под печатью или судовыми книгами, затем из таковых писем и выданного контракта (или из таковых исьм(?), как оное закон называет) простых лоскутков никакое не представляется доказательство, затем напрасно употребленные, не могут иметь какого-либо уважения, ибо закон об оных так пишет простым письмом или лоскутком доказанным в суде быть не может.

На Инвентарь. На инвентарь Сиповича, никогда не былый и не существующий, сторонами, мещанам городенским противными, не представляющийся, а в продукте Бутримовичов помененный, мещане городенские отвечать не имеют надобности. Касательно же определения каптурового с Романом Борхом, 1675 года октября 9 последовавшего, с повинного(повышаго?) пояснения и из привилегии короля Михайлы местечку Городной данный суд достаточную получил ведомость, что Иван Карл Млодзкий староста пинский сам за вольностию местечка Городной интересовался и по его представлению престолу, тоже по засвидетельствованию о пропаже прежних привилегий местечку Городной мещане затем городенские, получив таковое благодеяние Млодзкого всегда от наступчивости завистливых соседов находили у него помощь и покровительство. По смерти же его, когда Роман Борх владелец Муткович и Хведоров к Застружу тоже прочих земель городенских и сам, и крестьяне хведоровские в его владении в то время состоящие, вдирались, сено забирали и разные делали обиды, затем мещане городенские равно и старостиной, как и у покойного ея мужа, находя снисходительность, и будучи не в состоянии противиться насильству Борха, который (как суд удостоверается из того ж определения) так был дерзновенным, что даже напоминальных писем от суда, несколько раз выдаваемых, не слушал. Искали старостиной Млоцкой покровительства, и тем то поводом сказанная Млодзкая, осланивая их от насильства [Арк. 16адв.]Борха и давая их делу повышение, себя в прозыв уместила, однако ж не может сие быть удостоверением против содержанию привилегии, дабы Городна к экономии принадлежала и владельцом той же экономии должна была повиноваться, ибо зависимость есть троякая: одна происходит с собственной воли, другая из обязанности, а третяя из насилия. Первая зависит от воли решимости и повинующегося, ибо зависит от того, которому желает и столь долго, сколько ему понравится. Другая и нежелающего принудит к зависимости навсегда. Третяя же существует доселе, пока угнетенный и принужденный к зависимости не освободится от насилия.

Не есть затем сие доказательством, что кто кому повиновался из собственной воли или побежденный насилием, то не есть доводом доказать обязанность и должность повиновения.

Затем если бы городенские мещане должны были повиноваться владельцам экономии, до сего рассудок приложить вероятия не дозволяет, ибо привилегия короля Михайла,давнейшие утверждающая явственно от всякой зависимости их увольнила, в словах: в 1-м месте всякие вольности праву магдебургскому служащие, силою давнейших, которые чрез неприятелей пропали, надать и утвердить, а так нынешним письмом нашим оному надаем и утверждаем; на 2-м месте: «тех же мещан городенских от исполнения работ, подвод, варты, жатвы и прочих всяких повинностей, кроме податей Республике, Сеймом назначенных, которые с прочими местечками исполнять имеют, увольняем и вылучаем, дав им позволение торговать, покупать, менять и пожитки, из того получаемые, в свою пользу обращать, при том же еще солоды, меды, пивы и водки не только на собственную надобность, но и на вышинки делать. А хотя бы и повиновались старостиной Млоцкой, то не из обязанности, но из благодарности за ми-[Арк. 13]лости, каких от мужа ея Ивана Карла Млодзкого испытывали, однако ж от свобод и вольностей себя данных не отказали, ни сия привилегия не нарушена, ни сие обязательство зависимости не принято. Не было местечко Городно подвергаемо власти и повиновению начальству экономии и никогда к оной не принадлежало, но по привилегиям себе наданным мещане городенские чрез выборы войтов, бурмистров и прочих городенских чиновников, так для удержания порядка, как и для присутственного места избирали. По истине, что в Городной формально была Магдебургия, акты и суды достаточно сию истину доказывают.

1673 года ноября 17 закладное право от Евтуха Монайловича Олексею Вечорку войту городенскому и сенокос в урочищу Богаткове

1695 июля 20 закладное право от Евдокии Тереховой Константовой Суприновичевой Николаю Щуке войту городенскому на морг земли в урочище Терехове.

1700 октября 2 в деле евреев Генка и Люкля с мещанами городенскими Василием Войщицом о ржи 5 чвертей, одно.

1701 генваря 25 в деле мещан городенских с Довидом и Федором Яровничем и с евреем Генькою о повыдирании пчел явочные определения Магдебургии городенской другое.

1725 ноября 21 от Пантуха (Зантуха?) Гордзеевича на морг земли на урочищу Лучицах Тимофею Мысцютинову одна.

1727 генваря 18 от Семена Ксивина Ваську и Федору Ляшкам на 4-ю часть 3-х моргов в урочищу Залужи другое.

1737 августа 23 от Якова Слесарчука Степану Дмитру на землю 6 часть морга на урочищу Островку Гмировом.

1743 от Степана Слесарчука Степану Зосимчику на земли 4-ю часть морга в Островку Гмировым – четвертое.

Без числа от Хвилы Якушковича Степану и Якову Киселевичам на землю в урочищу Луце на полосах – пятое:

продажные права от мещан городенских тоже мещанам городенским повыдаванных, [Арк. 13адв]из которых оказывается, что оные войты, бургомистры приложением своих печатей по просьбе продающих утверждали, а писари магдебургии городенской подписывали.

Затем когда очевидно доказывается существование магдебургского чина и присутствие в местечку Городной, как же уговаривать, дабы местечко Городна упривилегированное, от всяких годичных повинностей исключенное, вольностями одаренное принадлежало к экономии Пинской и экономическому начальству повиновалось.

Доселе говорено было о временах, для Городна приятных, в которых они спокойно пользовались свободами и вольностию, привилегиями наданными, ныне с горестным чувством приходить оным напомнить время завладения экономиею Пинскою покойным гетманом Огинским, который восстал против действительности привилегий, самовольно мещан городенских под правление экономического начальства подвергнул.

Никогда довольно удивиться не возможно, что Бутримовичи и присоединенные к ним поверенные князей Волконских и Филатеевов хвастались, что дворянином казенным Леонардом Антонием Остромендзким по привилегии надана гетману Огинскому.

Когда мещане городенские представляют первую привилегию короля Михайлы, утверждающую давнейшие и на основании оных увольняющую местечко Городно от всяких уплат, работ, барщины и прочих годичных повинностей, пусть затем годиться спросить, привилегия ли последнейшая гетману Огинскому данная, - и отказ Остроменцкого мог ли занимать местечко Городну, первыми привилегиями от монархов вольностями одаренное. Мог ли Остромендзкий дворянин обязывать к уплате, работам и прочим повинностям мещан городенских, от всего того гораздо прежде привилегиями увольненных. Вот же должно отвечать и правду сказать, что король последнейшею не мог нарушать первых привилегий, и если последнейшею привилегиею, гетману Огинскому выданною, которая ни одною стороною не представлена, занято местечко Городно, прежними привилегиями одаренное вольностями, [Арк. 14]затем таковая привилегия в противность прежним исходатайствованная вовсе есть ничтожною и ничего для Городной не значит, ибо статутовый закон ст. 32 разд. 1 в словах: «установляем, кто бы под кем имение, людей и земли у нас государя упросил, и в привилегии то бы описал, а у того под кем сие он упросил прежде было надано или по привилегии нашей написано, и сие ему утверждено, и сим он владел, затем таковая прежняя привилегия или лист в полной силе должны оставаться, и за оною тот, кому дано владеть и пользоваться имеет по утверждению нашему прежнему и последние листы уничтожены будут». Тоже Конституция 1613 года под сказанною статьею в словах: «привилегии на привилегии данные важности иметь не могут, таковые привилегии последнейшие против прежним выданные уничтожают», затем Остроменцкого надача на слабом, привилегии касательно Городной основании, укреплена, вместе с сказанною привилегиею уничтожается.

Может быть кто возразит, что король Михаил в привилегии об земли ничего не поменил и предоставляя по своей воли пункт один Конституции 1510(1570?) волюмина 1-го страницы 373 под заглавием … libere et inscriptiones in ronis regiis interpetanda в слова: quo cunque specificata in privilegio ... in inscripti one nominatim fuenint illa cadem lenendi sint. Пожелает сделать на обиду мещан городенских возражение, что когда земли, сенокосы, леса, плацы и прочего рода земли в привилегии короля Михайла не поменены, затем местечку Городной не наданы.

Для отвержения столь неосноватльного возражения довольно прочитать прочие того же самого закона и под тем же самым заглавием слова: inscriptionis antem qua generaliter fuint nihil specificando .. anme dominicem in personam ..ferendo ... in se compactantur et posesori attracuntos.

[Арк. 14адв.]Сообразить ныне сей помененный закон с привилегиею короля Михайла.

Пишет король Михаил в привилегии: «вознамерились мы помененному местечку Городной всякие вольности надать и утвердить, а тем нынешним листом нашим оному надаем».

Затем короля письмо не до одних только мещан, но и до земли относится, ибо как земля без мещан, так мещане без земли местечком называться не могут, не написал король мещанам надать вольности, но местечку, ибо знал, что есть земля при мещанах и мещане суть владельцами земли и далее: «тех же мещан от исполнения работ, подвод, сторожи, жатвы, барщины и прочих всяких годичных повинностей, исключая подати Республики, сеймом показанных, которые с прочими местечками вносить имеют, увольняем”.

Мыслить и взять в уважение: увольняет монарх от работ, подвод и прочих всяких годовых повинностей, затем удерживает мещан при владении землею; без обязанности исправления оных уплат, работ и всяких прочих повинностей, какие от деревень и местечек неупривилегированных из земли исправляются. Ибо когда король при земли мещан городенских не удерживал, когда бы оным давных надачей земли не укрепил и не утвердил, не имели бы поводов увольнять их от работ, сторожи и прочего, до которых мещане, не владея землями, и без увольнения не были бы обязаны, ибо сторожа, барщина и прочие повинности не из чего другого, как только из земель исправляются.

Еще принять в уважение: увольняя король подвод, от работ, сторожи, жатвы, барщины и прочих повинностей мещан городенских, обязывает оных до уплаты податей Республике, Сеймом установленных. Когда бы [Арк. 17]затем монарх при владении земли мещан городенских землею не удерживал, из чего бы обязывал их уплочивать подати Республике, Сеймом установленные, а невозможно толковать, дабы сия обязанность наложена была, и то дозволения вырабатывания солодов, пива, медов и водок, и оных шинковать, ибо от того король обязывает мещан уплочивать подать чоповую, что явственно доказывается из слов привилегии при том: «солоды, меды, пива, водки не токмо на собственную свою надобность, но и на вышинк делать с уплатою чопового, до Казны Великого Княжества Литовского принадлежащего, который примером прочих городов и местечек наших по закону и давному обыкновению администраторам казенным отдаваем быть должен». Когда затем общее содержание привилегии короля Михаила занимает и для местечка Городной утверждает землю, до обширности того ж местечка принадлежащую. Затем, хотя чрез особенность оной не поменил никаким сие, против мещан городенских не есть предметом и из того не можеть происходить доказательство, ибо если бы которая сторона с непомещения в привилегии подробно земли мнение противное в том для Городной заняла, то оное уничтожает вышеприведенная Конституция 1510 (1570?) года в словах: inscriptiones autem qua generaliter fuint nihil specificando ... dominimo in personam transferendo, anonis .. se compactuntur et possesori, attribuntur. Нет затем ничего такового, из чего бы возражать можно было, что местечко Городна не имеет наданных земель, самые даже гетман Огинский и Бутримовичи во время тяжбы в Асессории Литовской не запретили того, что Городна имеет наданную до пространства местечка принадлежащую землю, ибо жалобою своею на мещан городенских вынесенною, [Арк. 17 адв.]а в определении ассесорском 1790 года декабря 29 дня последовавшее вписанною, хотя разные против мещан городенских делали возражения, однако ж той правды запретить и замолчать не могли, паче же явственно оную представили, что местечко Городна имеет свою собственную и к себе принадлежащую землю, пространство земли в словах: «не довольствуясь собственным участком земли в другом месте, в другом месте в просьбах сказали: «тоже по окончании того измерения, что только сверх принадлежности во владении мещан находится, будет возвращено».

Имело местечко Городно наддачи первоначальные чрез напад козаков и татар, о которых существовании король Михаил засвидетельствовал и утвердил. Наступающие монархи Ян Третий, Август третий и Станислав Август его привилегию конфирмовали, напоследок король Станислав Август привилегиею возобновительною, 1792 марта 17 дня выданною, явственно подтвердил владение мещан городенских землею, оною собственностию местечка Городной признал в словах: «Землю в обрубе местечка лежащую, и чрез оных заседленную, их домы, деревни и какие ныне до сего местечка принадлежат ныне вотчиною их собственностию признаем».

Читать привилегию на месте 2-м странице 2-й.

Может быть кто из тяжущихся сторон пожелает сделать напротив мещан городенских возражение из слов сказанной привилегии Станислава Августа следующих, что не имеет препятствовать начатым,  а не оконченным делам. Для того мещане городенские заблаговременно о тех же словах привилегии поясняют следующее:

Пока сказанная привилегия от короля Станислава Августа местечку Городной 1792 года последовала, прежде мещане городенские так о незаконное подвержение себя насильно под начальство экономии, о разные обиды, притеснение тоже о заборе земель мещанам в Ассесории Литовской начали с покойным гетманом Огинским и Бутримовичами тяжбу, свидетельствует о том 1790 года декабря 29 Ассесории Литовской коммисию назначающее определение.

Что затем король Станислав Август по начатой уже тяжбе и последовавшем ассесорском уже определении, давая привилегию местечку Городной пояснял: «в пространстве сего местечка лежащую и ими заседленную, их домы, деревни, какие к сему местечку законно ныне принадлежат, вотчинною их собственностию признаем». Из сих затем [Арк. 18]слов «ныне принадлежат», дабы против местечку Городной касательно отторгнутых от ее пространства в тяжбе находящихся земель не делано возражений и поводом помененных слов привилегии, дабы противное какое противу городенских мещан не последовало предложение и не отвергало их от земли, прежде настания привилегии насильно забранной, в тяжбе состоящей, помещено в той же привилегии пункт, то есть: что выше сказанные слова, какие ныне до сего местечка принадлежат, не могут препятствовать и там в начатии, а не оконченной тяжбе к отысканию отторгнутых насильно от местечка земель разного звания.

Препятствовать начатым, а не оконченным делам толковать или к другой какой тяжбе относить, ибо известно, что с местечком Городной никто никакой не начинал и не имел в то время тяжбы, но местечко Городно в предмете освобождениясь от насильства, начало в Ассесории Литовской с покойным гетманом Огинским и Бутримовичами тяжбу, и были как и ныне суть истцами. Гетман же Огинский и Бутримовичи были и суть ответчиками, как собственный их позыв, до Ассесории Литовской вынесенный и в определение ассесорское вписанный свидетельствует, а затем, а затем слова привилегии, относящиеся и клонящиеся к обеспечению мещан местечка Городна в обстоятельстве земли, от пространства его отторгнутой, никаким не суть против того ж местечка предметом, и ни с их стороны могуть противные мещанам городенским выдумывать последствия и лестные для себя заключать заключении.

Кто против тем заключениям привилегии говорить можеть, кто на их силу и достоинство дерзнуть осмелится, кто против оным дух и руку простирать вознамерится, когда законы польские именно [Арк. 18адв.] статья 2 раздела 3 такого содержания: «тоже мы, государь, обещаем словом нашим и под что всех князей, шляхту, рыцарей, мещан имеем оставить при свободах и вольностях на привилегиях и письмах наших и от предков наших великих князей литовских так всем как и самому особо на достоинствы и чины, на имения и люди, на земли и на что-либо данных и что еще будеть давано впредь на вечные времена, удерживать». Таковый затем закон «не только утверждает привилегии наданные, но установленны суть к беспечности и после конфирмованных привилегий, ибо явственно говорить, что еще будут даваны». Тоже Конституция 1599 года страница 538 не нарушенными иметь желает, равно и российский манифест всепресветлейшей императрицы Экатерины Великой, по присоединению края всемилостивейше обнародованный, тоже указ всепресветлейшего Павла Первого из правительствующего Сената, 1797 года марта 9 выданный, оных вечное постоянство навсегда удерживают.

Знал сие довольно хорошо покойный гетман Огинский, что местечко Городна прежними привилегиями от зависимости экономии изъята, вольностями оданная, от всяких даней, работ и повинностей увольнена, а единственно до уплаты податей Республике, Сеймом ухваленных, обязанное, не вольно, вопреки привилегиям, ему Остроменцким надано, для того в начале приняв во владение экономию, не угнетал мещан городенских к никаким уплатам, работам и повинностям оных не принуждал. О чем свидетельствует розыск и экзамен в том деле производстве. Даже до времени люстрации 1765 года, до которой гетман Огинский постарался, не вольно втянуть местечко Городно и разные на мещан вольных [Арк. 19]наложить работы и уплаты, о которой то люстрации во 2 пункте говорено будет. Ныне же, когда городенские мещане действительное существование давних привилегий доказали, когда на возражения, поделанные против привилегиям королей польский Михайла, Яна Третего, Августа Третего и Станислава Августа отвечали, когда доказали немогущуюся нарушить их силы, когда доказали, что местечко Городно до экономии Пинской пред временем взятия во владение гетманом Огинским никогда не принадлежало и принадлежать как упривилегированное не должно было, когда доказали невольность привилегии в предмете Городной и за оною надачу Остроменцкого, покойному гетману Огинскому служащих, местечко Городно первыми привилегиями от всяких работ, повинностей и уплат, кроме податей Республике, Сеймом ухваленных, увольненное и разными свободами одаренное, не вольно и не законно занимающих, когда доказали, что земля, городенскими мещанами владеемая, местечку Городной действительно принадлежит и принадлежащею тому же местечку признана, не доказывается ли, что князья Волконские и Филатеевы напрасно сягают на землю, действительно местечку Городно упривилегированному, вольному от всяких работ, уплат и повинностей увольненному наданную, никогда к экономии Пинской не принадлежащую, под вид дара покойному фельдмаршалу князю Репнину имении экономии Пинской подтянуться не могущую, когда не только польскими законами, но даже манифестом Всепресветлейшей Экатерины императрицы, по присоединению края всемилостивейше обнародованным, а тоже Указом всепресветлейшего Павла Первого из правительствующего Сената 1797 года марта 9 выданным в словах: «дабы в уничтоженных по последнему уездов рапоряжению городах, бывшие [Арк. 19адв.]магистраты, называя ратушами, оставить оные в существовании, но в тех только, где находятся купцы, и мещане, и прочие, по указу прежнему правительствующего Сената в их состоянии и промыслах присоединить под присутствие тех магистратов в сохранении и удержании порадка на равне с законами и привилегиями, магистратам свойственным. Местечки все упривилегированные при древних свободах и вольностях суть удержаны, присоединенные к уездным городам и с оными сравненные.

И так, хотя бы довольно было с прежних, от местечка Городной поданных и сделанных истолкований, тоже представленных главных доказательств польских законов и монарших указов удостоверения, что весьма напрасно от князей Волконских и Филатеевых простертое намерение на уничтожение существа местечка Городной, и отнятие земель, к тому ж местечку принадлежащих, однако ж взять в уважение прочие в том удостоверения.

Что желаемо было уничтожать существование местечка и отнять от него землю в имени князей Волконских и Филатеевов, следствием есть худого рассуждения избранных до сего дела поверенных и следствием дара от престола покойному князю фельдмаршалу Репнину на подачу имений, прежде экономии Пинской принадлежащих, в пользу того ж князя Репнина от г-на в то время генерал-губернатора Тутульмина в то время бывшему Минской губернии губернатору Неплюеву данного предписания. Ибо сказанное предписание совершенную дает видимость, что местечка Городной не занимает и земля того ж местечка покойному князю Репнину не подарена. Поверенные же князей Волконских и Филатеевов не истины из содержания помененного предписания, с начала до конца привязались только до слов, не составляющих даже пункта документа и не заключающих [Арк. 20]смысла, следующих: «с фольварками, деревнями, разными селениями, всякими землями и пожитками, до сей экономии принадлежащими» и сие то непрозорливое, без исследования, толкование слов довело их до фальшивого воображения о занятии пожалованием князю Репнину, от престола сделанным, земли, местечку Городной принадлежащей, и до неправильного мнения, до уничтожения и опровержения которого, тоже до вытолкования и объяснения, как оное ошибочное и как далеко отступное не только от Указа Всепресветлейшей монархини г-ну Тутульмину касательно пожалования имения князю Репнину, 1795 года августа 18 дня насталого, тоже от предписания г-на генерал-губернатора Тутольмина, следствием сказанного монархини Указа, к г-ну Неплюеву, повелевающего подачу имений князю фельдмаршалу Репнину и прописывающего в том предмете правила, в 1795 году августа 24 присланного, утвержденного мнения, будто бы дар Всепресветлейшей монархини Экатерыны 2-й, сделанный князю Репнину и землю, к тому ж местечку принадлежащую, мещане приступают.

И тем порадком мещане городенские, не употребляя древных доказательств, но ссылаются на близкий довод, который есть в деле, от самых же князей Волконских и Филатеевов представленный, то есть предписание г-на Тутольмина и при оном регистр, а для показания ложного князей Волконских и Филатеевовых поверенных мнения, слова не выхватывая части оных в нескольких выражениях, но взяв целость пунктов толкование: «Сообщая в копии Указ правительствующего Сената с изъяснением высочайшего ея императорского величества соглашениясь о всемилостивейше пожаловании г. генерал аншефу и кавалеру князю Николаю Васильевичу Репнину в вечное и потомственное владение вошлой в казну Пинской экономии с фольварками, деревнями, разными селениями, всеми землями и пожитками, до той экономии принадлежащими, в которой по приложенному при сем о деревнях регистре числится в Минской губернии 3995, в Волынской 390, [Арк. 20адв.]а всего 4385 крестьянских душ мужеска пола».

Обратить внимание на содержание сего пункта представляемо со стороны князей Волконских и Филатеевов, что даром Всепресветлейшей императрицы законною есть земля, местечком владеемая, и доказывалось из слов предписания г-на генерал-губернатора «с вольварками, деревнями, всякими имениями, селениями, землями и пожитками, до сей деревни принадлежащими». Но на том пункте предписание не кончится, ибо пишет далее «в которой по приложенному при сем о деревнях регистру числится в Минской губернии 3995, в Волынской 390, а всего 4385 крестьянских душ мужеска пола».

Затем не выхватывая в особенности по произволу слов из пункта, но целый пункт читая, оказывается истина, что целость экономии Пинской есть взята в предписании с селений и деревень, в приложенном регистре и предписании присланном помененных душ 4385 заключающих, ибо явственно суд читает в предписании г-на генерал-губернатора Тутульмина, сообщая в копии Указа правительствующего Сената о всемилостивейшем даре в вечное потомственное владение вошлой в казну Пинской экономии с фольварками, деревнями, разными селениями, всеми землями и пожитками, до той экономии приналежащими, в которой по приложенному при сем о деревнях регистре числится и т.д. И невозможно иначе толковать, ибо в непрерывном писании и дар со всякими землями экономии Пинской и целость оной, с селений и деревень подробно в Регистре описанных составляющуюся, изображено, а затем слова предписания «всеми землями и пожитками, до сей экономии принадлежащими» занимают землю, до экономии, с селений и деревень в регистре поясненных составляющуюся, принадлежащую, относится не могут до Городной, в Регистре не помещенной и до экономии не присовокупленной.

Еще обратить внимание, как то подтянуть под вид дара землю местечка Городной, когда регистр, при предписании г-на генерал-губернатора приложенный и присланный (до которого таковое предписание относится), свидетельстует и уведомляет, что экономия Пинская составляется без Городной с деревень, в регистре [Арк. 11]поясненных, а в предписании явственно суд читает «всеми землями и пожитками, до той экономии принадлежащими», то есть с землями до той экономии, какая составляется из деревень в регистре поясненных, принадлежащими, а не до такой, каковую кто себе выдумает. Вчитаться далее в предписание г. генерал-губернатора, и вот в пункте 3-ем «ныне же заблаговременно директору экономии предписать дабы и т.д.» «Пинскую экономию со всеми, к оной принадлежащими деревнями и селениями обоего пола, со всеми землями, всякими пожитками, с дворовыми и крестьянскими строениями до отдачи приготовить и по прибытии поверенного генерал аншефа , дабы отдать оное, забаговременно приготовился, до здачи поверенному князя Репнина экономии Пинской и явственно докладывает, что сии имении отдаваны им быть имеют с крестьянами, землею, пожитками по реестру при предписании присланному.

Всегда предписание относится к регистру. Регистр есть указателем, из чего составляется экономия Пинская, князю Репнину подаренная.

Затем никакая справедливость и рассудок не дозволяют подтягивать землю городенскую, когда Городна не есть частию экономии и князю не подарена.

Подобным образом в пункте 5-м сказано: «при здаче тех имений рекомендую, дабы посредством полицейских чиновников того уезда, в котором лежат подаренные князю Репнину имения, а в приложенном регистре помененные, объявить крестьянам ее императорского величества высочайшую волю», и в том же пункте ниже: «а уездным судам, на давнейшем основании в Минской губернии учрежденным, сообщить регистры тем деревням, которые в доказательство ее императорского величества воли отданы быть имеют во владение князю Николаю Васильевичу Репнину.

Напоследок в пункте 6-м сказано: «Рекомендую предписать вице-губернатору, дабы сделал во 2-й Коммисии самовернейший счет доходов из имений Пинской экономии, в регистре [Арк. 11зв.]поясненных, вошедших по вид казенного управления».

Предписывает, дабы при надаче была полицейскими чиновниками объявлена крестьянам воля всепресветлейшей императрицы и потвердить повиновение новому вотчиннику, дабы регистры имениям, князю подаренным, сообщены были уездным судам, дабы предписано вице-губернатору сделать во 2-й Коммисии самовернейший счет доходов из имений экономии Пинской выберанных и всегда выменено, что имении подарены князю Репнину не другие какие, только те которые суть в регистре, вместе с предписанием присланном и до предписания приложенном, поясненные.

Когда затем суд находит во всяком пункте отношение к регистру и находит в предписании генерал-губернатора Тутульмина слова, что имении, в регистре помененные, суть подарены покойному князю Репнину, затем сие общее выражение имений не может относиться до какого-либо предмета в имениях, но занимает все то что составляет имение, то есть крестьян и землю, а когда не другие имении даром занятые, только те, которые подробно в регистре помещены.

Затем не можно подвергать под дар земли местечка Городной, в регистр не помещенного и князю не подаренного.

Довольно затем удостоверения о ложном поверенных князей Волконских и Филатеевовых рассуждении, будто бы земля местечка Городной даром от престола покойному князю фельдмаршалу Репнину занята.

Как можно доказывать, что местечко Городно подарено князю Репнину, когда еще при жизни своей тот же князь Репнин собственным своим, в губернское правление на прошение мещан городенских о дозволении рубить дерево на строении и на топлю по давнему обыкновению в лесах витчинских, ответом явственно сим пояснил, что ему местечко Городна не подарено, во словах: «а как сия экономия со всякими пожитками всемилостивейше князю без местечка Городной подарена». [Арк. 12]Как же затем между всеми несомненностями сия есть всего большая, что местечко Городно от престола покойному князю Репнину не подарено и для того в регистре при предписании г-на генерал-губернатора Тутольмина не помещена, а князю не надана, так же выдуманное в имени князей Волконских и Филатеевов их поверенными намерение взятия и присвоения земли городенской кончиться должно на самом только желанию.

Все затем городенские мещане доказали, что было намерено в сем первом пункте, показали действительное существование первоначальных с надачею земли и первоначальные разных вольностей привилегии, пояснили важность местечку Городной данных после королями польскими Михаилом, Яном 3-м, Августом 3-м и двух Станиславом Августом привилегий, доказали ничтожество возражения противу себя, будто бы о не существовании пред униею местечка Городной, сделанного, доказали что местечко Городна до экономии Пинской прежде владения оным гетманом Огинским не принадлежало и до никакого повиновения начальству той экономии не было обязано, а тоже, что покойному князю фельдмаршалу Репнину от престола не подарена и не надана.

А когда все сие оказалось, уверенны мещане городенские существования местечка Городной и наданной и веками завладенной всякого звания земли, свобод, вольностей и преимуществ, привилегиями себе дозволенных, уверенны всегда, хотя бы противные им стороны имели власть запрещать привилегии и вольности, хотя бы которая-либо сторона в сей тяжбе находящаяся, имела власть требовать уничтожения существования местечка и отнятия земли, мещанами владеемой, тем более уверены –  не усмотривают ни одной стороны которая бы имела власть воспрещения их привилегии, их вольностей, их свобод, которая бы могла спросить, зачем владеют землею.

Ибо кто есть властным делать вопросы? Князья ли Волконские и Филатеевы, нет: ибо явственно, что покойному фельдмаршалу Репнину Городна от престола не подарена и ему не надана. Или же наследники гетмана Огинского? Нет, ибо их предки, покойный гетман Огинский никакого до Городной, [Арк. 12 адв.]ни до предмета владения экономиею, ибо сия при жизни еще его отнята, и ни с какого другого не имел права, тем самым и его наследники иметь не могут. Напоследок, Бутримовичи ли? Нет, ибо они только должны отвечать на жалобу о сделанные угнетения, шкоды и о забор части урочища Застружа, а не имеют никакого права делать запрещения привилегиям, местечку Городной наданным, и запрещать им вольностей и свобод, ибо сие вовсе до оных не относится. Конец затем сего пункта на том, что местечко Городна есть местечком вольным, законно и крепко упривилегированным, а Бутримовичов и прочих, соглашающихся с их намерением, или поверенных князей Волконских и Филатеевов упреки без упреков, доказательствы без доказательств силы и действительности привилегиям, местечку Городной наданным, вредить суть не в состоянии.

Вторый пункт

Выслушал суд в первом пункте, что местечко Городно с начальных времен основания своего до времени насталой люстрации 1765 года, удостоиваясь давными привилегиями от королей польских себе наданными, от всяких уплат даней и повинностей всегда было вольное, до никаких тяжестей, кроме податей Республике, Сеймом установленных, не принуждаемое, от имений экономии Пинской вовсе отделенное и до повиновения начальству экономическому не было обязано.

Обратить должно внимание, что сказанная люстрация не согласно с мислею и содержанием законов оную назначающего, паче же против законам, оную назначающим, по желанию гетмана Огинского сотворена, и что вольное местечко Городна незаконно в оной помещена, из чего будет доказано, что гетман Огинский всякие уплаты, даньи и повинности на мещан городенских оною люстрациею тягостно наложенные неправильно и невольно, даже сверх помененной люстрации самовольно и насильно взыскивать. [Арк. 21]Конституция Сеймом 1764 года назначующая люстрацию для исчисления подати Кварты их экономических имений и прочего звания королевщизн предписала правила назначенным до сего дела люстраторам, повелела списать те доходы и из оных изчислить подать кварты, какая существовала по время настания сказанного закона и какое старосты и прочие королевщизн владетели прежде люстрации действительно и законно имели, но не надали власти люстраторам ни до установления новых, ни же к повышению прежних податей и наложения оных на вольных людей, не былых никогда тяжестей, не предписала соединить с экономиею Пинскою местечка Городной силою привилегии всегда от оной отделенное, и накладать на оное уплаты дани и повинности до каких никогда не было обязано.

Не было предметом закона люстрациею повелевающего уничтожать ни в малейшем пункте силу и важность городам и местечкам королевским поданных и никогда быть не могло. Ибо статутовый закон статьи 2-й раздела 3-го предписывает в словах: “тоже мы, государь, обещаем словом нашим, что всех князей советников как духовных так и светских и всех чиновников земских и духовных господинов хоругвенных, шляхту, рыцарей, мещан и всех общим людям Великого Княжества Литовского и всяких земель сего государства, имеет оставить при свободах и вольностях, и хотябы кто без привилегии, за очевидным правом и каким-либо способом приобретет или имениями, людьми, землями владел за предков наших королей польских и великих князей литовских Владислава Ягеллы и брата его Витольда, а тоже и за нашего счастливого царствования, таковые сами с потомками своими вечно владеть будут.  Всех вообще помещиков Великого Княжества Литовского всякого состояния при всяких вольностях, преимуществах, правах, привилегиях, собственностях и на что бы только кто имел или в последностях времени мог иметь письма, а даже хотя бы и без писем, только бы был во владении за королей польских, великих князей [Арк. 21адв.]Литовских Владислава Ягеллы и брата его Витолда, Сигизмута великого князя, Владислава Ягеллова сына, Казимира 3-го Ягеллова сына, Яна Альбрихта, Александра Сигизмунта 1-го сына его Сигизмунта Августа Генриха и за которого-либо из тех царствования, а напоследок за царствования Сигизмунта 3-го вечно утверждает и обеспечивает. Равным же образом Конституция 1589 года всякие права, привилегии и свободы городам королевским наданные во всей силе и важности оставляет и утверждает.

Каким же правом могли люстраторы нарушить привилегии местечка Городной, когда законы так крепко оного обеспечили, когда силу оных вечно укрепили, как могли сие делать, что им не было предписано и на что не имели власти, законами себе наданной. Властны ли были местечко Городну в люстрации поместить и до экономии Пинской присоединить, когда от оной всегда было отделено и никогда к оной не принадлежало. Имели ли право и власть назначать и в люстрацию вписывать аренды годичной из корчмы городенской тысячу злотых, назначать новую и никогда не былую подать под названием чинша с земель уволочных, моргов, пляцов и огородов, пахотных и пустых 537 злотых, 18 грошей, дани овса третинников 8 или за оные уплаты 40 злотых, накладать половину меду от пчел в ульях или от всякого улья по злотым одним устанавливать. До жатвы гвалт один назначать, до поправления дороги, гробель млыновых, хоенской и ласицкой, пехотою и с упряжью на равне с крестьянами без замерения времени обязывать, когда силою законов и привилегии продажа напитков в местечке Городной никому другому как только мещанам дозволена была как привилегия короля Михайла в словах: “при том солоды, меды, пива и водки не только на свои собственные надобности, но и на вышинк дозволяются, свидетельствует, когда от всяких уплат, даней и повинностей местечко Городна навсегда увольнена тех же мещан городенских от исполнения работ и подвод сторожы, жатвы и [Арк. 22]прочих всяких повинностей годичных, исключая подати Республике Сеймом назначенные которые с прочими местечками уплочивать имеют, увольняем и исключаем” словами суть той же привилегии.

Надобно здесь дать место истине, надобно иметь уверение, что гетман Огинский постарался подложно, с нарушением привилегий местечка Городной сей тягостной для мещан, а для себя довольно выгодной. Хотя незаконной люстрации желание его и намерение умножения под видом казенных своих собственных доходов были последствием, что люстраторы позабыв на то, что им было поручено и что не дозволено, вышли из пределов власти себе порученной и хотя самовольно, дабы только партикулярному угодить желанию, сделали то, что было желанием и намерением гетмана Огинского, из чего доказывается, что люстрация 1765 года, в угодность гетмана составлена, как не была на законах основана, так и до исполнения оной мещан городенских обязывать не могло. Затем что только под видом сей тягостной незаконной и уничтожению подверженной тягости люстрации, от мещан городенских вытеснено и взыскано все то было следствием насилия и несправедливости, и беззаконности, а затем таковая люстрация будучи сама по себе незаконною, гетмана, а ныне в степени его наследников вовсе оправдать тем паче увольнить не может от ответственности за всякие уплаты, дани, работы и всякого звания повинности, сверх назначения оною люстрациею на мещан городенских самовольно наложенных и насильно взысканных.

Ибо какую имел власть гетман Огинский сверх таковой весьма тягостной люстрации наложенные повышать и новые на мещан городенских накладывать тягости, однако ж он, употребив насилие на отнятие всяких свобод и формальное уничтожение привилегий, от королей польских местечку Городной наданных, которых предки его, владельцы экономии Пинской, нарушить никогда не смели. Чинш, люстрациею установленный до 550 злотых повысил, подать новую, никогда не былую, даже в люстрации не помененную, как то сухой аренды, солевой 416 злотых, за гуси 10 злотых, за утки 12 злотых и 15 грошей, за каплуны 6 злотых 20 грошей, [Арк. 22адв.]за куры 37 злотых 15 грошей, за яйца 10 злотых, за грибы 126 злотых. Казны крестьянской будто бы на запомогу крестьян, а истинно в свою собственную пользу 104 злотых установил и чрез лет 13 выбирал. Наложив обязанность отбывать  ежегодно по сто подвод, оные в Городно, Дубно, Мокраны, Олыку, Тучин, Мосты, Варшаву, Бар, частиею на собственные надобности брать, а частиею же евреям арендовать, с упадком скота и немалыми на дороге издержками, чрез лет 6 приказывал. Мещан вольных с крестьянами поравняв, в барщину обратил и на таковую барщину по два дни мужеских с хаты еженедельно до фольварка Заморочения чрез 4 года гнать приказал повинность отбывания барщины под названием шарварки до того ж фольварка Замороченя, на которую ежегодно 872 мужеских дней выходило, чрез 15 лет оную исполнять принуждал.

Паробков 8 до Телехан и до прочих фольварков выбрав, одних другими заменяя до разных работ фабрик чрез 15 лет безденежно употреблял, которых то паробков мещане городенские сами нанимая кроме даваемого для оных провиянта еще всякому по 30 злотых на месяц плотить принуждены были.

Кроме сего паробков 10-и до делания гонтов выбрать повелев до таковой работы чрез 4 года без всякого награждения принудил.

До вывоза 30-и тысячей кирпича из Сварицевич в Витчовку 600 подвод, а до вывоза 5 тысячей тоже кирпичи из Сварицевич в Телеханы (Тереханы в тексте) 50 подвод, а особо для доставления глины из Городной в Телеханы 30 подвод, без уплаты, кроме прочих повинностей употребил.

Подать горшковую, мостовую или гребельную, то есть от возжения 100 штук горшков по 6 грошей, а за перевоз оных чрез мосты и гребли в Витчовку, Нечатово, Радчицк и Ласицк даже и в тех местах, где сами мещане гребли и мосты починяли по 3 гроши со ста горшков, установив таковую подать не менее [Арк. 23]2700 злотых в год выносящую чрез 6 лет с немалым угнетением выбирать приказал.

Израсцы на направление старых и делание новых печей по фольварках и корчмах выбирая, ежегодно по 10 коп за оные чрез 13 не платил.

Горшков до других фольварков на фольварные надобности выбирая, в год по 1000 штук без платежа, чрез 13 лет за оные не уплочивал.

Вот таковые суть тяжести каковыми гетман Огинский во время владения своего до времени поступления в арендовное владение Бутримовичам подстаростам части экономии Пинской, то есть по 24 число июня 1778 года, сверх назначения люстрации мещан городенских угнетал. Но сие равно с арендовным контрактом еще не окончалось, ибо отдавая в арендовное владение экономию гетман Огинский инвентарем, исключая для себя по четыре дней в год со всякой хаты работника для огораживания лесов или обступов звериных и вольное употребление людей на облаву, без замерения времени, то есть столько, сколько надобно будет, и в то время, когда обер стражник, над экономическими лесами надзор имеющий, потребует. Доказательством того есть Инвентарное описание 1778 года, Кридлем составленное, а [Обуховичем] Бутримовичем поданное.

И хотя сказанную экономию отдал в аренду, желая однако из оной пользоваться, приказал, дабы 500 подвод конных для вывозок дров на отопление до пристани, а тоже паробков сколько надобно будет для вырубки тех дров и доставления оных в Слоним из экономии Пинской, до которой в то время Городна присоединена была свидетельствуеть то приказ гетмана Огинского 1781 года 10 дня выданный, а Бутримовичами представленный.

Представив таковые угнетении и тягости самовольностиею и насильством гетмана на мещан городенских наложенные должно обратить [Арк. 23адв.]внимание, что гетмана, а ныне его наследников оправдать, и от ответственности увольнить может.

Согласившись на минутку, что люстрация вышесказанная есть добрая, которой незаконность и неважность выше доказана, сам рассудок не дозволяет, дабы оная могла гетмана оправдать, когда все представленные угнетения сверх люстрации на мещан городенских наложенные были самовольно, а после Бутримовичем поданы, ибо люстрациею 1765 (в тексте 1760) года доходы из местечка Городной только 1577 злотых и 18 грошей, инвентарною же описью самой аренды карчемной 1150 злотых телят 2-х, сала фунтов 100, особо подводы, чинши, гвалты, гуси, качки, каплуны, куры, яйцы, грибы, половина меду, обязанность работ, за которые Бутримовичи по 1000 злотых в год от мещан городенских насильно выбрали, тем же Бутримовичам подано.

Должны затем наследники гетмана Огинского отвечать за все подати, дани, работы, разного рода повинности, от мещан городенских их предком гетманом Огинским вымученных, которые свидетельством и допросом достаточно уже доказаны.

Объяснив затем доселе поступки гетмана, обратить внимание над поступками подстаростов Бутримовичов  с мещанами городенскими во время арендовного их владения экономическими имениями.

Хвастаются в объяснении своем подстаросты Бутримовичи, что чистою совестию ничего противного мещанам городенским не сделали, ничего лишнего от них сверх инвентарного описания не брали и не требовали. Благоволит оный суд рассмотреть вводный инвентарь Кридлем 1778 года составленный, нет в оном выражения, дабы дозволено было выбирать в фабрику или к каким-либо работам,  однако ж подстаросты Бутримовичи 30 людей из местечка Городной выбрав до копания рвов до возвышения огородов, до делания садок и канавов в Кристинове, до кирпични Сварицевицкой, до зжения уголья и прочих работ чрез 10 лет невольно принуждали. Не позволено арендовным правом, паче же [Арк. 24]явственно запрещено употреблять шарварков на посторонные надобности, однако ж гг. Бутримовичи вынуждая ежегодно по 872 (572, 672?) дней шарварков чрез 10 лет на оные мещан городенских с упряжью в Кристинов гоняли. Не помещено в инвентарь, дабы на надобности гг. подстаростов вольно было гонять подводы ни в дальние, ни в близкие места, однако ж гг. подстаросты ежегодно по 100 подвод до Дубна, Гродна, Берестечка, Мокран, Олыки, Тучина, тоже в прочие отдаленные места с падежем скота и с немалыми в дороге издержками чрез 10 лет, не токмо на собственные свои надобности гоняли, но еще и евреям оные нанимали.

Не может в этом пункте оправдать подстаростов Бутримовичов арендовное право от гетмана Огинского в 1778 году октября 9 дня выданное, ибо оное дозволяя употребления не далее 30-и миль пять подвод в аренду пущенных, не может относиться до местечка Городной, когда содержание оного обязывает Бутримовичов, дабы за потеранное в дороге время, барщина вычитана была в пропорцию времени считая на подводу с тяжестью по 4 мили, а за порожную по 6 миль в день.

Как же сия тягость к мещанам городенским относиться может, когда оные силою привилегии себе наданных будучи вольными ни люстрациею 1765 года, хотя для оных весьма тягостною до отбывания барщины втянутые, ни же арендовным правом от гетмана гг. подстаростам выданным обязаны, ни напоследок инвентарем сходно до сего права составленным поданы не были.

Объясняясь до сего пункта подстаросты, желая помрачить истину и вообразить суду, что мещане городенские добровольно согласились с г. Лаврентием Михаловским на уплату чинша ежегодно по 1100 злотых, на давание 100 подвод, тоже на доставку до Телеханской фаянсовой фабрики глины, и на укрепление своего изречения представили будто бы мировой документ от 1779 года ноября 14 дня Михаловским написанный. Здесь должно дать [Арк. 24адв.]место здравому смыслу могли ли мещане городенские добровольно принимать на себя сию тягость, когда ни арендовным правом, тоже инветарем подстаростом выданным до сего обязаны не были, можеть ли находить увержение ? таковый документ, когда в оном нет подписей мещан городенских, когда самим Михаловским по собственному его воли написанный и подписанный.

Не была инвентарем поданная Бутримовичам подать общей крестьянской казны, однако ж гг. подстаросты таковой подати по 104 злотых от мещан домагались чрез 10 лет оную выбирали. Утверждають гг. Бутримовичи, что сия подать установлена на вспомоществование крестьян и что из оной волы и лошади мещанам городенским были покупаемы и даваемы, а однако ж хвастуются в объяснении своем, что во время арендовного их владения, число лошадей и волов у мещан городенских умножилось. Для чего ж гг. подстаросты волы и лошади для мещан покупать имели, когда сами сознались, что число оных во время арендовного владения гораздо более умножилось, чем оным подано было.

Не дозволено инвентарем подстаростом не только из местечка Городной, но даже из целой волости Заречной гнать людей на работу в свои имения, однако ж гг. Бутримовичи мещан городенских до вырубки из собственных городенских лесов дерева и к доставке своими подводами в Кристиново 15 коп балок(?) или брусов по 4 саженей 5 или более длины имеющих на собственные надобности принудили.

Не были Бутримовичам наданные подати горшечного, мостового или гребельного однако ж они из собственной догатки установив подать от вызжения 100 штук горшков по 6 грошей за перевоз тех же горшков чрез мосты и гребли в Витчовке, Нечатове, Радчицку и Ласицку даже и в тех местах, где сами городенские мещане мосты и гребли починяли. Мостовой или гребельной подати, не только в ле-[Арк. 25]тнее, но и в зимнее время, по 100 штук горшков, по три грошей таковую подать в год не менее 2700 злотых выносящую с немалым угнетением чрез лет 6 от мещан выбирали.

Арендовным правом не дозволено было брать от мещан городенских без платежа изразцы и горшки, однако ж подстаросты Бутримовичи так на постройку новых, как и на починку старых печей в разных фольварках и корчмах евреям арендованных израсцов в год не менее по коп 10, и горшков на фольварчные надобности не менее по 1000 штук в год без платежа чрез 6 лет брали и за оные в ималейшей части мещан городенских не удовлетворали.

Возражают гг. подстаросты Бутримовичи, что была самою справеливостию контракт на карчемную аренду городенскую евреям Берку Якиемовичу, Арону Вольфовичу и Зелику Ачрилевичу (Азрилевичу?) на сумму 1400 злотых в 1788 году августа 31 без всякого угнетения мещан выдали. Какая ж то е сть справедливость, когда гг. подстаросты имея инвентарем себе поданной карчемной аренды 1150 злотых додав до оной кондициею запрещения мещанам городенским продажи соли, поднесли сию аренду до 1400 злотых. Или же то не было угнетением мещан городенских, когда они уплачивая сухую солёвую рату не были вольными соли на собственную надобность и на продажу вывозить когда оных 103000 гурманов соли забрано и до 3-х лет не возвращено.

Напрасно затем хвастаются гг. Бутримовичи, что сверх назначения ничего от мещан городенских не брали и ни в чем оных не угнетали, когда столько, как выше сказано, и как из свидетельств и допросов [Арк. 25адв.]непременно доказано обид и притеснений оных сделали.

Возразить светлому суду гг. Бутримовичи стараются, что мещане городенские по взыскании оберегательного листа в 1784 году взбунтовавшись ничего не уплачивали и никаких повинностей не исполняли. на опровержение сего от истины отступного возражения гг. подстаростов явственным и крепким доказательством суть квитанции из уплоченных податей и приказании на исполнение повинностей выданные, а именно в 1785 году марта 20 за чинш и подводы в 1784 оставшиеся в недоимке от г-на Яголковского эконома Кристиновского одна, того ж года за чинш и овес данная от поручика Довгялы вторая, того ж года октября 10 за сухую рату солевую от самого подстаросты Бутримовича третяя. 1787 генваря 9 за чинш в 1786 году недоимочный от г-жи подстаростиной Бутримовичевой, четвертая. 1789 генваря 16 за чинш от Лебеля управителя Кристиновского пятая. Тог ж года иая 22 на доставку в Отолчицы и в Пинск повеление о присылку в смолярни 10 людей от Яголковского 7-я. того ж года августа 8 дня повеление дабы не присылать из Городной по 40 людей, но по 10 до грабли Колоденской, а другие десять до строения Лосицкой корчмы от Лебеля управителя Кристыновского, 8-е. 1791 года апреля 28 из отдачи разных податей от подстаростиной Бутримовичевой, 9-я выданные.

Бутримовичи накидают клевету на мещан городенских, что взбунтовавшись ничего уплочивать и исполнять не хотели, когда выше приведенные квитанции об уплате податей и об исполнении повеленных повинностей явственно удостоверают.

А затем довольно суд имеет удостоверения о незаконности и неважности люстрации 1765 года, о невольность и тягостность оной наброшения [Арк. 26]на мещан городенских разных уплат и повинностей то же о самовольном сверх сказанной люстрации новыми податьми, даньями, работами и разного рода повинностями, угнетению оных гетманом Огинским и Бутримовичами, окажется еще в следующем пункте больше ничтожество люстрации 1789 и сверх оной насилием на тех же мещан возложенные тяжести.

Пункт третий

Что покойный гетман Огинский и гг. подстаросты Бутримовичи самовольно на мещан городенских накинули, что от оных насильно требовали и вытискали, чем оных более 20 лет прижимали и угнетали, всему тому желая на будущее время дать вид законности, а из угнетения людей певный для себя обеспечить доход и впредь заложить основание для выискивания новых из местечка Городной корыстей, с большею жителей оного пользою и угнетением вознамерились гг. подстаросты все собою выдуманные на мещан городенских невольно наложенные подати, дани, работы и прочие повинности новым люстрации случаем, равно как до прежней 1765 (1763 в тексте) года, вписанием утвердить. Когда законом нескольколетнего сейма сказанная люстрация на всякие королевские имения назначена, и когда назначенным люстратором предписано было описание доходов и разных повинностей тех же королевских имений на месте, гг. подстаросты Бутримовичи, в то время в части арендовные владельцы экономии Пинской, не ожидая на месте в местечке Городной как законом повелено люстраторов, но в имение свое Кристиново гг. Онуфрия Костровицкого, Игнатия Голувку, одного короткою дружбою, а другого родством с собою соединенных, пригласили [Арк. 26адв]и не надавая в люстрацию те доходы и повинности, которые бы из самой Экономии, а не из Городной, которая до оной не принадлежала надать должны были, а незаконно и насильственно против правам и привилегиям от мещан вынуждали, втянули в таковую люстрацию двойного чинша 1129 злотых сухой солевой раты 436 злот., подати за птицы 60 злотых, за яйцы 7 злот. 10 грошей, за грибы 42 злотых, за медовую полую(?) 32 злотых, за 100 подвод о 30 миль 1000 злотых, карчемной аренды 1400 злот. Тоже шарварков шесть до сыпания и поправки гребель, до строений и починки мостов подали.

Надлежит иметь в уважении, что было поводом подстаростам Бутримовичам до подачи и введения в люстрацию никогда не былых и так тягостных для мещан городенских податей и повинностей, если не пылание мщением и желание угнетения оных, если не алчность собственной пользы, и удержания того, что не вольно на оных накинули, и что насилием от оных вынуждали, если не то намерение, дабы угнетая оных до последней степени, не оставить им способность и поискивать за наделанные ими обиды и угнетения, если не сильное намерение уничтожить существование местечка Городной, за то что, стоя при своих правах и привилегиях, о всякие угнетения и гонения начали в Литовской асессории тяжбу.

Знали сей предмет подстаростов Бутримовичов мещане городенские и слыша, что люстраторы не согласно с законами же в Городной, но в Кристинове дело свое начали, подали оным свои желания, прося дабы на место съехали, привилегии и предложении оных выслушали, но односторонность люстраторов, от [Арк. 27]справедливости удаленная, прошение их оставила без уважения. Затем мещане городенские дело таковой люстрации как тягостное, привилегии и вольности местечка Городной вовсе уничтожающее, с законами не согласное и с побуждения Бутримовичов сотворенное протестом в Пинском гродском суде 1789 года октября 17 дня записанным обжаловали и в предмете взыскания справедливости подали в сейм прошение. Сеймовый маршал таковое мещан прошение отослал на мнение в Скарбовую Литовскую комиссию, которая не люстраторов, но тех которые не практыкованно тяготиться на мещан городенских наложенные подати в люстрацию подала, то есть покойного гетмана Огинского дожизненного и подстаростов Бутримовичей арендовных экономии Пинской владельцов обвинила и на постановление в асессорию Литовскую резолюциею своею отослала. Асессория же назначив на место комиссию между прочими претензиями и рассмотрение люстрации оной поручила.

Когда же дело незаконной и тягостной для мещан городенских люстрации 1789 года приходить ныне в рассмотрение суда надлежит иметь уважение, что оной может надать законную силу когда люстраторы по предписанию закона на место в Городную не съехали, когда привилегии того ж местечка не рассмотрели, прошении и представлении оных не приняли, когда подати и повинности на мещанах городенских в противность привилегиям в люстрацию вписали то, чего Бутримовичи желали, и что сами выдумали. [Арк. 27зв.]Какую же имели власть покойный гетман Огинский и Бутримовичи подати и повинности на мещан городенских самовольно противу привилегиям и уставам налагать и в люстрацию надавать а люстраторы до дела своего втягать чинша 1129 (120 в тексте) зл. 25 гр., сухой солевой раты 436 зл., за птицы 60 зл., за яйцы 7 злот. 10 гр., за грибы 42 зл., о 30 миль 1000 зл., карчемной аренды 1400 зл. толок и 6 шарварков для делания и починки гребель, мостов, когда законы сверх давных уставов и сверх уплаты податей до никаких для старостов повинностей мещан обязывать и принуждать не дозволяют ибо конституция 1776 года под заглавием подати в Великом княжестве Литовском статьи 4 в словах предостерегается дабы те ж мещане дабы сверх уплаты доходов в государственную Казну принадлежащей, и сверх давных по уставам повинностей для старостов натяганными не были. Новых податей и повинностей и повинностей старостам, или другого какого-либо звания королевщизн владельцам на мещан налагать и требовать явственно запрещает.

Какие же давные местечка Городной уставы, какие по оным издревле были подати и повинности и прочие мещан городенских обязанности вот уплата податей республике сеймом установленных, как в пункте первом достаточно пояснено Городно силою наданных себе привилегий будучи вольное до экономии Пинской не надлежащее кроме податей Республике Сеймом ухваленных, но ничего не обязано, так же есть содержание короля Михайлы в словах: тех же мещан городенских от исполнения работ, подвод, сторожи, жатвы и прочих всяких повинностей ежегодичных, исключая подати Республики Сеймом установленные, которые наравне с прочими местечками уплочивать имеют увольняем и исключаем. [Арк. 28]Не имели затем власти покойный Михаил Огинский и подстаросты Бутримовичи уплату чинша и сухой солевой раты, дань, птиц, яиц, грибов, половины меду тоже отбывание 100 подвод по 6 шарварков до гребель и мостов ни же на мещан городенских налагать, ни же в люстрацию вписывать, когда они до таковых податей и повинностей привилегиями и древними уставами обязаны не были не имели внести в люстрацию подавать доходы от корчмы городенской, когда по силе содержания привилегии короля Михайлы в словах: «притом солоды, мёды, пива, водки не только на собственную свою надобность, но и на вышинк делать» продажа напитков мещанам местечка Городной есть наданною. Из чего справедливое оказывается последствие, что люстрация 1789 года как не на земле местечка Городной по предписанию закона, но в Кристинове по желанию подстаростов Бутримовичов написана, как тягостно мещан городенских с нарушением привилегий и отнятием наданных оным вольностей сверх древних их уставов и под новые дани, подати и повинности подвергающая, а какая самовольно противу законам установлена и перво протестом в гроде Пинском, после прошением до Сейма обжалованная, и по мнение в Литовскую ассесорию отослана тягостная, самовольная и незаконная, не токмо уничтожению подвергается, но и мещан городенских до тягостей невольно оного подвергающих, обязывать не может. Представляют в объяснении своем гг. Бутримовичи, что люстраторы Костровицкий и Головко объезжали во время люстрации все имения королевские, что в местечке Городной были в доказательство представили контракт на карчемную аренду городенскую, евреям от себя выданной будто бы в Городной теми же люстраторами подписанный.

Есть же то доказательством бытия люстраторов в Городной, что контракт оными подпи-[Арк. 28адв]подписан разве в Кристинове, где писана была люстрация. Не могла быть подписана, но действительнейшее есть доказательство неважности их, когда присяжные от мещан городенских не съехали, когда о то жаловалось на оных, когда сами люстраторы, что не были в Городной пред Литовскою коммисиею того не запретили. Затем доношение гг. Бутримовичов, что люстраторы были в Городной несправедливое.

Говорят гг. Бутримовичи, что мещане городенские евреям тамошним арендарам делали препятствия в аренде и разные обиды и на удостоверение сего представили прошение будто бы теми ж арендарами им поданное пусть(?) позволительно будет спросить, кто и когда таковое прошение подписал ибо евреи по-еврейски читать и писать умеют, однако ж по-еврейски не подписались, но по-польски одним почерком и рукою того, кто оное писал, есть подписано, не пояснено, но только рукою самою г-на подстаросты будто бы 14 июля 1791 года было подписано, помечено, а затем, таковое письмо без истинной подписи и без числа никакого уважения иметь не должно.

Оклеветывая мещан городенских гг. подстаросты Бутримовичи, желают уверить суд, что мещане, не повинуясь определению присутственного места, до которого сами в обидах своих по справедливость прибегали, не платили податей от себя ненадлежащих в казну гетмана и то протестом 1792 марта 10 дня, в Пинском гродском суде на мещан городенских записанным доказывают.

На уничтожение сего несправедливого и клеветнического гг. Бутримовичов уверения, довольно отнестись до квитанций до уплаты разных податей мещанам городенским выданных. Таковые достаточно доказывают, что мещане городенские не только уплачивали таковые подати, которые незаконною, как доказано, люстрациею 1789 года невольно на оных были наложенны, но даже сверх люстрации таковые, до уплаты которых никаким законным видом [Арк. 29]не были обязаны.

Уплачивали городенские мещане подати, люстрациею на себя наложенные, во время арендовна гг. подстаростов владения – свидетельствует квитанция 1791 года апреля 28 дня от подстаростиной Бутримовичевой выданная, уплачивали и по окончании такового владения во время владения г-на Скирмунта, в то время мечного Пинского уезда – доказывает квитанция 1793 года декабря 20 от Калаура эконома добровольского выданная, а сим подать двойной кварты (или дупли) на мещан городенских была наложена, за что военною экзекуциею строго была от оной взыскиваемою, когда они, хотя невольно уплатив наложенные на оных подати, двойную кварту уплачивать не были обязаны, когда сие сами старосты и прочие королевщизн владельцы в общую казну из своих доходов уплочивать законом были обязаны.

Однако ж есть вероятно, что со времени наложения таковой подати люстрациею 1789 года, даже до времени уничтожения оной нынешним правительством ни покойный Огинский, как дожизненный, ни же гг. Бутримовичи как арендовные владельцы не уплочивали, но самые мещане, насильно Бутримовичами военною экзекуциею всегда строго угнетаемые, в общую казну уплочивать принуждаемы были. Доказывают квитанции 1789 сентябрьского срока 1821 злотых, 17 грошей, 1790 мартового срока 1038 злотых 6 грошей за роспискою г. наместника Влоровского, 1791 года мартового срока 1038 злотых 5 ½ грошей за роспискою наместника Пржилуского, того ж года сентябрьского срока 1038 злотых 6 грошей за роспискою г. Седлицкого, 1792 года сверх предписания коммисии казенной обеих народов, 1792 года марта 1 дня насталого, дабы из Городной сам покойный гетман Огинский за три полугодичные сроки в мартовом сроке [Арк. 29адв]уплатил, 1557 злотых 9 грошей за распискою г-на хорунжего Ляхницкого, 1793 года в мартовый срок 1038 злотых 6 грошей за распискою г. Седлецкого, 1794 года в мартовом и сентябрьском сроке 2076 злотых 17 гр. За распискою г-на Седлецкого выданною, а Мисором Трухановым утвержденною, 1795 года мартовым сроком 1038 зл. 6 грошей за квитанциею казначея Лабунова,  в государственное казначейство внесли и частными экзекуциями воинскими немалые издержки поносить принуждены были. Затем явственно оказывается, что мещане городенские не токмо тяжелою и беззаконною люстрациею 1789 года наложенные на себя подати уплачивали, но даже сверх той же люстрации прочие тяжести исполнять экзекуциею принуждены были.

Пункт 4-й

В роде дел спорных межевых как от другого сорта случающихся между помещиками споров особенным законом пятирычные назначены доказательствы, письмо, свидетели, межевые знаки, давновладение и присяга так научаеть Статут в статьях 2 и 12 раздела 9, тоже Конституция 1576 года. Мещане городенские, когда в 7-м пункте имеют доказывать местечка Городной во время обводов чрез себя обведенную и показанную границу, вознамерились точность оной доказывать всеми возможными законными доказательствами, в ряде которых когда закон первым доказательством на законном начинают от документов.

Уже суд во время обводов, со стороны мещан городенских обведенных, удостоверился собственным осмотром, паче когда же о местоположении, ни же о звании урочищ от никакой стороны не происходили споры и ныне из рассмотра плана получает ведомость, что местечко Городна обводом своим от копца, который есть пятою ибо до оного сходятся три границы Жолкинская, Витчовская и Городенская, в урочищу Шиллах находящегося обвели границу чрез урочище Хвощово, Осовая града, Вольный груд или Липово или Липенец, Дзяков остров, Вечорково, Гмирово или Лисичники, Курисёво, Короново, [Арк. 30]Парашин, Терехово, Липовец званные.

Сии затем урочищи помененные имеют свое положение над границею местечка Городной и окружают пространство земли за болотом Морочною, до сего ж местечка принадлежащей.

Сказанные затем урочищи, по-над границею лежащие, что от древних времен от непамятных веков до местечка Городной принадлежали, что мещанами городенскими владеемые, между ними были продаваемые, закладываемые, несомнительным доказательством суть на всякое урочище особенные представляющиеся документы как то:

На Осовую Граду 1730 года генваря 26 право вечисто продажное от Пантюха Гордеевича мещанина городенского Лукашу Дороментову тоже мещанину городенскому выданное.

На Вечоровые (Вечорковые?) Градки 1675 мая 26 право вечисто продажное от Ивана Козаковича Кириле Миськовичу (Мальковичу?)

1737 августа 23 от Якова Слесарчука Степану Зосимчику на Гмирово

1743 от Степана Слесарчука тому же другое вечисто продажное право

На Лисичники 1761 года июля 22 право право продажное Ваську, Ивану, Семену и Якову Гмирам братьям родным от Панаса Мышука (Мынсуха, Мытуха, Мыжуха, Мыксука?).

На Короновые Островы 1630 февраля 6 от Яроша Игнатовича Черевачевичу.

1670 мая 13 от Мысько Нехотыча Григорию Ляшку.

1695 мая 12 от Ивана и Грица Ярмашевичов Мойсею Зосимовичу.

1725 июня 4 от Михайлы Якушика Олексею Куриську и Шелесту Кириле.

1729 (1709?) июня 8 от Якова Якусевича Степану Киселю войту городенскому вечисто продажное.

1730 сентября 21 от Хвилы Якусевича Ивану Шелесту и Ивану Курисёву.

1776 июля 11 от Никиты и Ивана Пивинцов братей родных Василию и Степану Полешкам.

1717 апреля 5 от Хвилы Якусевича Кириле Шелесту закладное.

На Терехово 1675 сентября 23 от Евтуха Манайловича Якову Кузнецу (Кузнечу?) продажное.

[Арк. 30адв.]

1675 сентября 23 от Евтуха Манайловича, Евдокии Манайловны Константовой Супрановичевой Николаю бургомистру городенскому закладное.

1740 от Ивана Тереха Андрею Пешкову продажное повыдаванные документы.

Когда затем из представленных ныне документов суд удостоверяется, что урочищи по-над границею Городной от копца, в Шилах находящегося и показанного, а никакою стороною не запрещенною, лежащие, с древних времен до местечка Городной принадлежали, мещанами городенскими владеемые, между оными продаваемые и закладываемые были, затем хотя бы мещане городенские на прочего звания земли в урочищах, внутри границы находящихся лежащие никаких не имели документов даваемо бы было из выше уже представленных удостоверения, что урочища внутри лежащие до Городной принадлежат.

Само по себе разумеется что внутре лежащая земля, кому другому не принадлежала когда урочищи оную окружающие суть собственностью местечка Городной.

Однако ж для достаточного удостоверения представляют мещане на урочищи, внутри обведенной чрез себя границы лежащие, а именно:

На Любары: 1667 ноября 26 от Доминика Ждановича Якову Ковалевичу

1669 марта 30 от Савки Михновича Веремейке (Веремеке, Веремене?) Ковальчуку

1674 в декабре от Николая Петровича Евгению Шпудейку

1683 мая 10 от Васька Ивановича Николаю Щуке

1691 мая 11 от Васька и Хвеся Вечорков Кириле Еремичу, Кондрату и Ивану Ковалям

1717 марта 14 от Федора Шиша Левку Киселю повыдаванные вечисто продажные права.

На урочище Шишово 1699 генваря 9 Федору Шишковичу от Ивана Мартиновича Шишени.

На урочище Письмень 1676 генваря 28 от Криштофора Хведоровича Митку Качановичу.

1684 мая 12 от Юрка Качановича Федору Веросу (Вероху?)

[Арк. 9]

1712 апреля 20 от Лаврина Калеся Ивану Яромичу.

1727 марта 27 от Максима Калесика Кондрату Вечорку.

1756 апреля 7 от Олексея Мануиловича Ониську и Ваську Мануиловичам братьям.

1766 мая 21 от Олексея Кропивы Грицу и Петру Верогам (Верохам?) повыдаванные права вечисто продажные.

На урочище Парашин 1730 октября 3 право вечисто продажное от Хвидьки Вероча (Верохи?) выданное Андрею Пешку.

На урочище Наумишин 1719 марта 2 право продажное от Максима и Якима Засимчуков Кириле Шелесту выданное.

На урочище Богатково 1674 мая 26 право продажное Олексею Вечорку войту городенскому выданное от Евтуха Монайловича.

1664 мая 2 от Евтуха Монайловича Олексею Вечорку выданное продажное право.

1674 сентября 20 право закладное от Евтуха Монайловича Олексею Вечорку выданное.

1675 право продажное выданное от Григория Засимчука Ивану Вечорку.

К представленным затем мещанами городенскими столько документов продажных и закладных между оными заключаемых на урочище так по над границею обведенною, как и внутре оной лежащие, не довольно же законом предписанного доказательства письменного, паче же когда суд, во всяком почти документе находит, что земли и сенокосы и вотченные между собою продавали, и закладывали, то есть от предков на оных по наследству доставшиеся.

Быть может, что князья Волконские и Филатьевы сделают возражение, что мещане городенские не представляют обмежевания, но таковое возражение ничего значить не может, ибо оное уничтожает закон именно статья 2 раздела 9 такового содержания: “Подкоморый на землю спорную за позывом съехав и рассмотрев доказательства законные листы, и межевые знаки, и свидетелей”, тоже статья 12 того ж раздела в словах: «а если бы в тяжбе оказалось, что кто отняв или отнимая кому землю или входы, [Арк. 9адв] пожитки каковые, а же ? в суд был позван и на таковую землю никакого права, как только письменного, так и верных знаков межевых не представил».

Вот закон не конечно требует обмежевания, но довольствуется доказательствами письма какого-нибудь звания и осмотрев доказательства права листов.

Тем явственнее Конституция 1576 года под заглавием «О делании границ» и 1588 под заглавием «О коммисиях», когда перестаеть(?) на доказательствах писма, которые бы только уживальность земли доказывали.

Когда затем мещане городенские представляют продажные и закладные документы между предками их на земли, в разных урочищах окружающих границу, оными обведенную и внутри оной лежащие, а те доказывают действительное от непамятных веков тех урочищ мещанами городенскими владение, законы же выше приведенные за достаточное доказательство писма почитают и принимают, затем от мещан городенских требовать достаточнейших доказательств князья Волконские и Филатьевы не могут.

Ибо между документами, с одной и другой стороны представленными, тоже между межевыми знаками, до обеих тяжущихся сторон оказываемыми окажется справедливость по предписанию закона статьи 2 раздела 9 чьи листы лучшие и знаки межевые вернейшие и свидетели справедлившие, таковую сторону имеет к доказательству допустить.

Но когда мещане городенские представляют документы и межевые знаки во время обводов, то есть копец в Шилах, урочищи выше поименованные, ими владеемые, тоже мест, где были их хлевы для скота и сараи для сена, в урочищах Короновом, Красавицы и Лисичниках показали, а князя Волконские и Филатьевы никаких формально документов против обведенной обводом мещанами городенскими границы не представили, никаких межевых знаков не показали, паче же не делая отвода, тем самым на обвод мещан городенских соглашались, затем между представленными документами [Арк. 10] и показанными межевыми знаками городенскими мещанами, а не представленными никакими документами и не показанными межевыми знаками от князей Волконских и Филатеевов спор превосходства быть не может, ибо конечно сие документы суть лучшие, которые представлены от тех которых не представлено и те межевые знаки действительнейшие, которые показаны, чем те, которых не показано.

Ибо какой дух светло разума может убедить, дабы уничтожить представленные доказательствы одной стороны в то время когда другая противная никаких не представляет. На такой случай какой есть ныне, что мещане городенские представляют доказательствы письма межевые знаки, а от князей Волконских и Филатьевов и никакого письма не представлено и знаков не показано. Готовое решение законов статьи 12 раздела 9, что мещане городенские при обведенной границы и при землях за болотом Морочною лежащих ими же от непамятных времен владеемых, удержаться даже без присяги должны – в словах: “а когда бы в тяжбе то показались: что кто отняв или отнимая у кого землю, или входы пожитки какие, об том в суд был позван, и на сию землю в суд никакого права так письменного, как верных и истинных межевых знаков не показал, а только так голословно сию землю присвоил, а истцовая сторона так писменные правы, как и действительные межевые знаки покажет тоже свидетелей по силе Статута представила затем таковая сторона за показанием письменного права или знаков и без присяги только за свидетельством 9-и свидетелей при земли оставлена быть имеет, а по крайней мере в уважение суда в межевом споре между местечком Городною а князьями Волконскими и Филатеевыми проминуть не может заключение положенное в статьи 2 раздела 9 Статута чье листы лучшие и межевые знаки вернейшие и свидетели честнейшие, таковую сторону имеет к доказательству допустить.” [Арк. 10зв]Не могут затем князя Волконские и Филатеевы ничего против документам мещанами городенскими  представленным говорить, не могут против оным делать возражений, когда оные законы вышеподведенные достаточным доказательством признают и принимают, паче не могут говорить в то время, когда от оных ни лучших ни же худших, словом, никаких не представили. Равно не могут запрещать межевых знаков мещанами городенскими во время обводов показанных, то есть копца в Шиллах, значущего пяту, ибо до оного сходятся три границы, жолкинская, витчовская и городенская – урочищ, мест, хлевов и сараев, мещанами городенскими имеющихся, когда, когда от оных не токмо вернейших, но даже никаких не показано.

Представили мещане городенские доказательствы письма, а таковые достаточно суд уверили о самодавнейшем тех же мещан городенских владении землями сенокосами и разного звания землями за болотом Морочною в одном участке в том пространстве каковая оными обведена, показали они во время обводов межевые знаки, представили до допросов и до исследования от себя свидетелей, приносят они напоследок в жертву совесть свою и желают, на верности обведенной во время обвода межы исполнить присягу. Затем никаких доказательств оным судом не достает, за ними доказательства письма за ними отвечное владение, за ними свидетельствы и показанные межевые знаки, а затем уверены ближайшими быть к доказательству присягою, ибо оным таковую ближность признают законы статья 2 раздел 9, чьи листы лучшие и межевые знаки вернейшие и свидетели честнейшие, таковую сторону имеет к доказательству допустить тоже Конституции 1576 под заглавием О установлении межей и 1588 О коммисиях тоже постановляют. Межи владениям имеют тот выигрывать, кто знаки лучшие и доказательствы владения показал. К тому же Конституция 1423 года Гербут польский страницы 227 кто межевые знаки явнейшие или копцы покажет, тот к доказательству имеет быть допущен.

Читать законы

[Арк. 31]Как со стороны князей Волконских и Филатьевов никаких в предмете межевания не представлено документов, так если бы все мещане городенские без никаких доказательств приходили в суд, когда бы не представили документов, не показали межевых знаков и так если бы обе стороны голословно приходили, однако ж бы мещане городенские имели первенство до присяги на обведенной и показанной границы как истцовая сторона в тяжбе, ибо на таковой случай закон статутовый статьи 2 в разделе 9 истцовой стороне близость к присяге признает в словах, а где бы до обеих сторон писменного доказательства или же межевых знаков, явственных и верных знаков не было, только бы ставили свидетелей, затем истцовая сторона при жалобе своей имеет быть к доказательству допущена, то есть к свидетелям веры достойных и к присяге их и самого истца то же самое предписать Конституции 1523 в Гербуте польском на страницах 227 и 1577 на страницы 312.

Как же мещанам городенским отказать близшости к присяге на верности, и правильно обведенной и показанной оными границы в то время, когда они представили письменные доказательствы, доказали отвечное владение, показали межевые знаки, ставили свидетелей и для достаточного удостоверения при доказательствах жертвуют присягою.

И так со всяких вниманий и с предписания подведенных законов надеются с уверением мещане городенские по обводе утверждения их границы и отыскания земли за болотом Морочною лежащей от оных насильно отнятой, тем более уверенны когда суд из документов оными представленных, а именно из права от Яроша Игнатовича званным 1630 года февраля 6 выданного получает ведомость, что тот Остров еще во время царствования Сигизмунда до местечка Городной принадлежал и мещане городенские оным владели который-то остров, имеет свое положение по над границами мещанами обведенною, от копцов в Шилах тянующуюся, а из того непременное есть заключение, пачежное(?) доказательство, что целый участок земли за болотом Морочною мещанами городенскими обводом обведенный [Арк. 31адв.] и показанный веками теми же мещанами владеемый, а после насильно отнятый к местечку Городной принадлежал и оным мещане прежде 1630 года во время царствования Сигизмунта 3-го короля польского владели, а владения в царствование сего монарха хотя бы без привилегии, без листов, без записей и без никаких даже документов поровнянные с предуниовыми владениями и обеспечены на вечные и непременные времена, так: лишь бы только доказано было владение во время царствования Сигизмунта 3-го, то тем самым запрещению не подвергается состояния своего оправдать не должно и вечно существовать будет. Сие так крепкое владениям, в царствование Сигизмунта 3-го бывшим, обеспечение предназначили законы Конституции 1588 на странице 446 тоже Статут Литовский в статьях 2-й и 43-й раздела 3 «также мы, государь, обещаем словом нашим и т.д., что всех князей и г. советников так духовных как и светских, и всех чиновников земских и дворных, гг. хорунгвенных, шляхту, рыцарство, мещан и всех людей в Великом Княжестве Литовском и во всех землях сего государства имеем оставить при вольностях и преимуществах и т.д., а кто бы же без привилегии за очевидным правом и каким-либо способом приобретенными именями и своими людьми и землями владел и за предков наших королей польских и великих князей литовских Владислава Ягелла и брата его Витолда и за которого-либо из тех царствования, а тоже за нашего счастливого царствования те самые с наследниками и потомками своими ныне и вечно владеть имеют, и будут» слова статьи 2 раздела 3, тоже самое предписывает статья 43-я того ж 3 раздела в словах «желаем тоже иметь, и постановляем, дабы все подданные нашие, которые имения свои вотчинные, выслуженные, купленные и каким-либо способом приобретенные за предков наших блаженной памяти королей польских и великих князей литовских, тоже и за счастливого нашего царствования в спокойном своем имели владении, те имеют таковые [Арк. 32.] вечно и спокойно с тех времен в потомное время власть самые они и потомки их хотя бы никаких листов на то не имели».

Вот главные законы, которые обеспечили владения за времен царствования Сигизмунта 3-го бывшие, те основания, которые мещан городенских обеспечивают в обведенной ими границы и в отыскании земли за болотом Морочною в участке оной ими от царствования Сигизмунда 3-го даже до времени насильного отнятия оной спокойно вечно владеемой.

И уже нет, чтобы на супротив говорено было всякие недоумения, всякие сторон противных мещанам городенским голословные представления уничтожить могли подведенные мещанами городенскими законы.

Не пропустили мещане городенские давности земской и не потерали права поискивания забранных земель и не может быть против оным деланное возражение, что когда за польского правительства земли отняты, а во время нынешнего царствования таковыми землями владели имения же(?) Радчицк и Нечатов подарены от престола князю фельдмаршалу Репнину, затем мещане не могуть земель и из оных доходов требовать, ибо они всегда от насильного нападения своего за болотом Морочною лежащими землями обороняли и отнятие оной даже после дара покойному князю не допускали, а о сей истине имеет суд точную и несомнительную истину не только из записанных и в продуктовом объяснении дела от местечка Городной представленных протестов и жалоб не только из начатого и продолжающегося процесса беспрерывного до сего времени во-первых в Литовской Асессории после … того присудственного места решения в Комиссии на месте в Городной бывшей, в последствии за отменою народных обстоятельств в губернском правлении и за отсылкою оного в Пинском земском суде, после за отосланием из того ж земского суда в Пинском подкоморском суде, а после в суде Надворном Волынском и напоследок в нынешнем Комиссарском суде, но сверх того из решения [Арк. 32адв.] Пинского гродского явочного по сделанных актах допросов, следствии и осмотра в 1795 году апреля 26 в деле г-на Плещевского с мещанами городенскими насталого, и из собственных ответов так от Бутримовичов, как и от князей Волконских и Филатеевов продуктовых объяснений из представленных в оных от князей Волконских и Филатеевов разного звания жалоб, протестов, описи, претензии Дановского, противу мещан городенских поделанных, тоже указов и резолюций Пинского нижнего земского суда против тем же и на их убыток подложно взысканных письма мещан городенских 1797 года писанного, предостерегающего, дабы земель городенских не пахано и не захватывано, не менее наданных от тех же князей Волконских и Филатеевов, до поверки представлений, а ныне в 1800 году насильно сказанных земель отнятие, паче не может быть таковое возражение, когда сии земли отнятые подарены, что пояснено в пункте первом, когда даже Колодно в регистре имений, князю подаренных, не находится.

Не поможет вовсе против мещан городенских выдуманные Бутримовичем возражения, которого употребили и хватились поверенные князей Волконских и Филатеевов, что мещане городенские, приобрев покупкою от крестьян радчицких и нечатовских земли за болотом Морочною, а выбившись на вольность таковые распахали. О которых-то землях за Морочною правительство имений и дел покойного гетмана Огинского повелело исследовать, а по составлении регистра урочищам, когда показалось, что оные от крестьян радчицких и нечатовских покуплены, тоже когда из права продажного 1776 года мая 9 дня от Гарасима, Ивана и Ониська Антрухов крестьян радчицких мещанам городенским Левку, Грицу и Данилу Киселям, на землю в урочищу Субитанцах оказалось, что таковые земли продаваны с кондициею уплаты чинша и отбывания повинностей, а когда тех мещане [Арк. 33] платить и отбывать не хотели, затем от них и отняты.

Кто же пожелает поверить такому ложному возражению, мещане городенские документами доказывают владение землями, за болотом Морочною лежащими, еще прежде 1630 года, когда покойный гетман Огинский не только не был владельцем экономии Пинской, но даже и на свет не родился, а Бутримовичи желают уверить будто бы мещанам при владении экономиею гетманом под видом покупленных от крестьян радчицких и нечатовских вдерлися за болото Морочную и там распахали земли, которые будто бы по неисполнению радчицами и нечатовцами платежа чинша и отбывания повинностей обязательствах отняты от мещан городенских. Почему же гг. Бутримовичи и соглашающиеся с их уверением поверенные князей Волконских и Филатеевов, не вчитались в продукт, или в объяснение мещан городенских которые особо от отвечных своих земель за болотом Морочною лежащих, а особо о приобретении коих покупкою, от радчицких и нечатовских крестьян подали жалобу земель отвечных от местечка отнятых мещане городенские присуждения натурою желают, а за земли от радчицких и нечатовских крестьян купленные возвратом денег за оные уплоченных довольствуются, о чем читать представление мещан городенских верификации или поверке поданные.

Сие истинно, что Бутримовичи во время своего владения частью экономии от гетмана Огинского не известно по его ли воле или по собственной своей покупленные от радчицких и нечатовских крестьян от городенских мещан поотнимали но сии суть особенные, а тоже особенные отвечные городенские и к пространству местечка принадлежащие. Не возможно же по уверению Бутримовичов подтягать под титул земель отвечных до Городной принадлежащих, о которых в сем пункте говорится, ибо особые суть земли от радчицких [Арк. 33адв] и нечатовских крестьян покупленные, а особые разного звания земли древних времен /кои выше пояснены/ до местечка и его пространства принадлежащие, когда даже урочищами земли покупленные от нечатовцов и радчицов отличаются от земель к местечку издревле принадлежащих удостоверится можна о том из урочищ в продажных правах от крестьян радчицких и нечатовских, мещанам городенским выданных и из звания урочищ под границею и внутри границы, местечком Городной обведенной, находящихся.

Вот приобрели покупкою мещане городенские от крестьян радчицких и нечатовских земли в урочищах Себятынец, Колодно, Быствины, Терешково, Сходы или Сходцы, Куны, Голодно, Голомынец, Новочинки, Мойсеево, Чертеж званных, а гораздо суть прочие урочища, под (над?) границею, мещанами городенскими показанною и обведенною и внутри оной заключающиеся, а таковые суть Хвощево, Осовая града, Вольный груд или Липовая или Липовец, Дзяков остров, Вечорково, Тутулино, Гмирово, Лисичники, Курисево, Короново, Липенец, Терехово, Любари, Шишово, Письмень, Парашин, Наумишин, Богатково, Дыдинце.

Затем очевидная разница из самых званий урочищ между землями от радчицких и нечатовских крестьян покупленных, от земли к местечку Городной с давна принадлежащей оказывается и никакого сходства нет и когда урочищи до границ и пространства местечка Городной с давна принадлежащие в инных, а урочищи купленные от крестьян радчицких и нечатовских в других местах имеют свое положение, затем потягать земли древней городенской под предлог купленных от радчицких и нечатовских крестьян земель ни справедливость, ни же расссудок дозволит. Нет затем ничего такового, чтобы могло препятствовать мещанам городенским к оправданию обведенной оными границу.

Уже окончено, что касалось предмета граничного с князьями Волконскими и Филатеевыми из очереди ныне говорить надобно с гг. Бутримовичами об Заструже и о том следующее.

[Арк. 34]Пока мещане городенские отвечая на предложение и на представленные в продуктовом голосе гг. Бутримовичов документы докажут, что Заструже Станиславу Мартиновичу Ширме к Лопатыну не наданное ни же к Лопатыну не принадлежит и оным не владеемое, словом что Лопатынь никакого права до Застружа иметь не может и не должен во-первых те же мещане о том суду уведомляют, что урочище Заструже с весьма древних времен всегда до Городной принадлежало, Городною было владеемо, без никакого от Ширмов запрещения и препятствия.

Для пропавших во время мятежа казаков и нападов местечка Городной надачей, привилегий и прочих документов, о чем в первом пункте уже сказано и о чем Всепресветлейший король Михаил в привилегии своей засвидетельствовал, не могут мещане городенские представить доказательств, которые бы непременно удостоверили, что Заструже находится во владении местечка Городной, от времени начального оного оседления, то есть от предуниовых времен. Для удостоверения однако ж о долговечность сего урочища владении, и о том что некоторое количество земли в Застружу мещане городенские между собою продавали представляют решение каптуровое Пинского уезда 1675 года октября 9 дня с Романом Борхом вдирающимся во время своего в то время Хведор и Муткович владения в Заструже, 1685 года февраля 8 дня право продажное от Агафьи Солотовчиной мещанки городенской вдовы на сенокос в Застружу Лаврентому Зосимовичу выданное, а из тех верная есть ведомость, что местечко Городно имело сие Заструже во владении своем, не допускала вдирающегося Борха, и в том, и в том предмете исходатайствовало охранительные письма, одерживало решения. Ширмы вотчинники Лопатына к Застружу не делали никакой претензии, до процесса не присоединялись, не делали и не предъявляли своего иска, представленные же сии два документы о поздном уже, ибо только чрез 126 лет существующем, местечка Городной урочищем Застружем владении свидетельствуют. Но самая справедливость дела и безвинность мещан [Арк. 34адв.] городенских, ставая оным в помощь, поразила все части(?) процесса гг. Бутримовичам так, что чем более они трудятся, тем более делают промыслов, выискивают средств и способов к угнетению мещан городенских, к завладению местечка собственности, тем большую делают местечку Городной помощь, ибо они хотя всякого употребили усилия не только к удержанию отнятия от местечка Городной части Застружа, но сверх того к отнятию вовсе лесов и сенокосов в сказанном урочище и в том намерении поделали разные возражения, на которые ниже последует ответ, той же однако ж истины замолчать не могли, что Городна 200 уже лет беспрерывно владеет Застружем, что же так есть можно найти ведомость с продукту и пунктов к верификации или поверки самыми ж Бутримовичами поданных.

Точно местечко Городно более двухсот лет владеет беспрерывно урочищем Застружем, но позволить что хотя бы мещане не более двухсот лет владели Застружем, то таковое двухсотгодичное владение вовсе не есть сомнительное, ибо оное сами ж Бутримовичи признают. Тем самым уже местечко Городна не сомневается, что верно Застружем будет владеть, ибо владели тем урочищем в царствование Сигизмунда Третяго. Из польской истории верную имеем ведомость и того самые Бутримовичи запретить не могут, что всепресветлейший король Сигизмунт Третий вступил на престол польский в 1587 году и, царствуя 44 года, жизнь окончал в 1632 году. Но как самые ж гг. подстаросты Бутримовичи поданными до поверки пунктами суду доносят, что мещане городенские лет 200 владеют Застружем, затем хотя бы прежде 200 сим урочищем не владели, однако ж по самому донесению самых же Бутримовичов владение их продолжатся от 1601 года (завладения их продолжатся), затем истина оказывается, что местечко Городно если не более, то по сознанию самых гг. Бутримовичов владело Застружем в царствование Сигизмунта 3-го чрез 31 лет. И уже против такового в царствование Сигизмунта [Арк. 35] 3-го мещанами городенскими бывшего владения Застружем даже по сие время беспрерывно продолжающегося ничего гг. Бутримовичи говорить не могуть, ибо об оном мещан городенских Застружем владении … уведомили и уверили.

Рассмотреть затем надобно, что о таковом владении во время царствования Сигизмунта 3-го бывшем и беспрерывно продолжающемся сказано и как об оном предписывает закон. Вот Статут в статьи 2-й раздела 3-го так постановляет: ктобы тоже хотя бы без привилегии за очевидным правом и каким-либо спором приобретенными имениями людьми и землями своими владел за предков наших королей польских и Великих Князей Литовских Владислава Ягеллы и брата его Витолда, а тоже в наше счастливое царствование, те сами, их потомки и близкие и ныне сим вечно владеть имеють.

Равно же о владениях за Сигизмунта 3-го постановлено в статьи 43 того ж раздела в словах «желаем тоже иметь и постановляем дабы все подданные нашие, которые имениями своими вотчинными, выслуженными или купленными за предков наших блаженной памяти королей польских и великих князей литовских тоже и в наше счастливое царствование владели, те имеють таковыми имениями вечно испоконно из тех времен в потомственные времена владеть они сами и их потомки, хотя бы даже и никаких листов на то не имели». Тоже самое сказано в конституции 1587. Вот же владения в царствование Сигизмунта 3-го бывшие сравненны с владениями предуниовыми, когда явственно закон Статута и Конституции обеспечивают, что кто чем владел хотя бы без привилегий и прочих доказательств в царствование Сигизмунта 3-го все то уже он, потомки его и близкие вечно держать имеют.

Каковую власть предуниовым владениям обеспечил трактат Унии Короны Польской с Великим Княжеством Литовским таковую силу и вечную беспрерывность владениям в царствование Си-[Арк. 35адв.]гизмунта 3-го постановили Статут в Статьи 2 (?) и 43 раздела 3-го и Конституции 1587 года. Затем нет ничего, что бы напротив представляемо было, всякия сомнения о владениях в царствование Сигизмунта 3-го уничтожили Законы ныне подведенные.

Слова Закона Статутового в статьи 2 раздела 3-го: «а кто бы тоже хотя бы без привилегии за очевидным правом и каким-либо способом приобретенными имениями, людьми и землями своими владел за предков наших, Королей Польских и великих Князей Литовских и за нашего счастливого царствования, они сами они сами их потомки и близкие родственники и ныне тем владеть имеют и будут».

Затем когда владение урочищем Застружем мещан городенских находит суд во время еще Сигизмунта 3-го бывшее и даже до сего времени беспрерывно существующее, затем имеете готовую по законам резолюцию, что таковое силою того ж закона уничтоженное и отнятое быть не может. Тот же закон Статутовый в статьи 43-й того же 3-го раздела, на которые имениями своими вотчинными, выслуженными, купленными и каким-либо способом приобретенными за предков наших блаженной памяти королей польских и великих князей литовских, тоже и за нашего счастливого царствования владели, таковые имения теми ж имениями и в потомственные времена владеть и оных употреблять самые и потомки их, хотя бы и документов на то не имели.

Для обороны владения Застружем хотя бы недостаток документов на оные, во время буйства и нападов неприятельских погибших, однако ж что владение местечка Городной тем урочищем в царствование Сигизмунта Третяго есть доказанное и несомнительное, сверх же того беспрерывным и доныне существованием укрепленное, затем само владение отвечное вотчинством уверающим местечко Городну делает.

Кроме так совершенных законных уставов, кроме торжественного владения в царствование Сигизмунта Третяго и доныне беспрерывно существующего убеспечения, Бутримовичи желая нарушить силу закона усильствують [Арк. 36] и уничтожить владение, законами обеспеченное и с предуниовым сравненное, городскую казенную собственность в земскую обратить и заменить.

Если закон не найдеть уповажения (?), если вольно из владения в царствование Сигизмунта 3-го бывшего и доныне беспрерывно существующего, не взирая на торжественные законов защиты, выгнетать – что ж собственность обывателей убеспечить, что их имение защищать будет, затем ничего нет надежного, чего бы власть хитрая победить и уверить не могла. Доказали затем мещане городенские, что урочище Заструже от веков к местечку Городной принадлежало, местечком от древних времен владеемо, от того ж местечка отнято быть не может, а к пространству оного вечно принадлежать должно, но гг. Бутримовичи доказать сего не могут, дабы Заструже к Лопатину когда-либо принадлежало или дабы Лопатин во время прежних его вотчинников Ширмов был когда-нибуть во владении Застружа. Касательно чего следуют примечания.

Не без намерения гг. Бутримовичи, намекнув только в продукте своем, бутто бы Лопатин селый наданный Станиславу Мартиновичу Ширме, войскому пинскому, в 1563 году марта 26 царствующим в то время Сигизмунтом Августом привилегией, только хвастались с надачею Лопатина Ильею Кучею, замковым наместником, и хотя вследствие определения нынешнего суда, представление документов на Заструже повелевающего, гг. Бутримовичи представить первейший и важнейший документ, силою которого Илья Куча надавал Станиславу Ширме, то есть надавчую Сигизмунта Августа привилегию, однако ж оного не представили. Затем мещане городенские в намерении объяснения суда, какая то целость Лопатина Станиславу Мартиновичу Ширме наданна, какое то в том имении верное количество земли быть должно, сами выписав из акт городенских (гродских?) пинских таковую надавчую привилегию суду представляют.

Благоволить суд переслушать сказанную Сигизмунта Августа Станиславу Мартиновичу Ширме выданную привилегию и взять в уважение существо дела, в оном заключающегося.

Вот изъясняет король Сигизмунд Август [Арк. 36адв.] в своей привилегии, что пока на прошение Станислава Мартиновича Ширмы надал оному некое количество земли в дворищах в Лопатине, прежде желая знать земли, в дворищах заключающиеся к Лаврину Войне, дабы о том дал ему ведомость. Что Лаврин Война уведомил короля, что в сказанных 4-х дворищах, по померы им самим деланной находится уволок 5 моргов 6 прентов 21 и что в тех 4-х дворищах 7 находится крестьян «объявляется сим нашим и т.д. просил нас войский пинский Станислав Мартинович Ширма, дабы милость нашую государскую сделали, а 4 дворищи у волости замка нашего пинского на Заречьи в селе Лопатыне ему дали, но мы, не будучи того сведомы и настоящее тех дворищ не зная, повелели писать письмо к владельцу красницкому и квасовскому Лаврину Войну, дабы о том дал, а так Лаврин Война писал к нам, к нам даючи знать и т.д., а в тех вновь померенных дворищах вымерено уволок 5 моргов 6 и прентов 21 и на той земли 7 крестьян наших седит.

Таковую от Лаврина Войны король Сигизмунт Август получив ведомость, надаеть Станиславу Мартиновичу Ширме ленностию и не целость имения Лопатина, как гг. Бутримовичи в продукте своем представляли и хвастались, но в 4-х дворищах лопатинских уволок 5 моргов 6 прентов 21 и 7 крестьян, а так Мы из милости нашей государской на прошение его и по желанию г-на канцлера делаючи, таковые 4 дворищи и волости Пинской на Заречью в селе Лопатыне, а именно, как вымерено Лаврином Войною уволок 5 моргов 6 прен: 21 с семи крестьянами оных оседленными, ему дали и сим листом даем. Имеет он сам, его жена, дети, их потомки мужеска пола таковыми четырма дворищами в количестве уволок и моргов выше помененных мерою, широкостию, длиною в ширине и в округ ничего не прибавляя, с людьми, с землями, с деревом бортным, с ловлями рыбными и вьюновыми(?) и со всякими пожитками при сих землях находящимися владеть и употреблять. [Арк. 37]

Вот надача Станиславу Мартиновичу Ширме Лопатина начинается и окончается на 5 уволоках 6 моргах 21 прентах целого для Ширмы назначенного и наданного пространства и невозможно запретить того, ибо кроме того что король Сигизмунт Август ясно написал в привилегии, что именно надает уволок 5 моргов 6 и прентов 21 в словах а именно как оных измерено Лаврином Войном уволок 5 моргов 6 прентов 21 и кроме того, что во всяком пункте сей привилегии докладывается, что надает количество земли не в большом пространстве, только в таком, в каком заняла помера Лаврина Войны на одном месте «имеет он сам, и его жена, дети, их потомки мужеска пола таковыми четырмя дворищами числом и мерою уволок и моргов вышепомененными». В другом месте «с землями с деревом бортным, с ловлею рыбною и вьюнною, и со всякими пожитками, при тех землях находящимися, и уволоках, меры и числа вышепомененных» еще явственнее изобразить волю свою и намерение, что более Станиславу Мартиновичу Ширме милости не уделил, более не надал, как уволок 5 моргов 6 прентов 21, когда явственно предостерег, дабы так Станислав Мартинович Ширма, как его жена, дети и их потомки мужеска пола сверх помененного количества наданной земли 5 уволок 6 моргов и прентов 21 ни в длину, ни в ширину, ни в округ присваивать не осмеливались, имеет он сам, и его жена, дети их, потомки мужеска пола оными 4 дворищами числом и мерою уволок и моргов выше помененными, ничего с сей земли широкостию, длиною и в округ не прибавляя, с крестьянами владеть и употреблять.

Не могут себе подстаросты Бутримовичи делать лестных воображений и возражать [Арк. 37адв.] суду, что король надавал в Лопатине уволок 5 моргов 6 прентов 21 сверх сего количества и оставил вольность разширения земли в следующих словах: «И вольный будет прибавлять, разширать и пожитков для себя выискивать и причинять по своей воли».

Ибо когда суд в одном пункте привилегии, начатой из слов имеет он сам и его жена и (… из слов имеет он семь) и про оными 4-я дворищами числом и мерою уволок и моргов выше помененными находит во-первых явственно … земли широкостию длиною в поперок и в округ не прибавляя, затем и следующие того пункта слова: «и вольный будеть там прибавить, расширить» и т.д. направлены быть не могуть до того смысла, дабы кроме 5 уволок, 6 моргов и 21 прентов вольно было расширить, но относится к тому, что король дозволил разроблять земли, прибыли всякой выискивать в том пространстве земли, которую надал привилегиею и пояснил количество, то есть в 5 уволоках 6 моргах 21 пунктах и для того король выше сказанными словами закрепив присвоения длины, ширины и вокруг более 5 уволок наданных, а разробления и выискивания всякой пользы дозволяя, что таковое дозволение не относится до другой земли, только до наданных 5 уволок пояснил король: «и вольный будет там прибавить». Там, то есть в наданных 5 уволоках. И вторично «и пользы из того выискивать», из того, то есть в том пространстве земли, какое надано и в 5 уволоках заключается, ибо никакая справедливость и разсудок рассуждать так не дозволить, дабы король присвоения, расширения сверх наданной и подробно помененное количество земли 5 уволок в одной привилегии и запрещал, и дозволял.

Не можеть быть к Лопатину присвоено большее сверх 5 уволок пространства земли под видом каковых входов, ибо тех король Сигизмунд Август не только не дозволил Лопатину, но еще явственно запретил и исключил в привилегии в следующих словах: «одно сие для нас исключаем и оставляем, что он до входов в леса, оступы и ловли нашие государские тамошние пинские, которые прежде из оных дворищ бывали как в борти, сенокосы, до ловли рыб, [Арк. 38] звера, бобровых гонов и прочих пользей давно сего принадлежать, прикасаться не имееть, но то Мы государь для нас и в пользу нашу исключаем и берем»

Читать привилегию

Ничего более Станиславу Мартиновичу Ширме не надано, как уволок 5 моргов 6 и прентов 21 и разробков в дальнейшем пространстве, ни входов до лесов, сенокосов, рыбных и зверинных ловлей, бобровых гоней и прочих пользей не дозволено, целое пространство в длину, в ширину и в округ заключающееся в 5 уволоках, 6 моргов, 21 прентах, и такое небольшое количество земли дабы надано Станиславу Мартиновичу Ширме или самым старостом пинским Довойном или находящимся в замке пинском его субальтерном, каким в то время был Илья Куча, было, король Сигизмунд Август писмом своим к Станиславу Андреевичу Довойну старосту пинскому 1563 года марта 26 писанном желал иметь и повелеть: что так есть находится ведомость с содержания королевского помененного письма видно «в месте 1-м из милости нашей государской дали мы войскому пинскому Станиславу Мартиновичу Ширме на вечность четыре дворищи в селе Лопатине, на которых вымерено уволок 5 моргов 6 и прентов 21, на другом месте повелеваем, дабы до таковых 4-х дворищ по привилегии нашей на то ему данной ввод сделал и оному надал, иначе того не делая».

Вот намекаеть в листе своем король каковое каковое количество земли Ширме надал, ибо пишет: «на которых вымерено уволок 5 моргов 6 прентов 21» повелеваеть, дабы не более надано как только сколько в привилегии поменено, ибо предостерегает «по привилегии нашей на то ему данной и явственнее иначе того не делая».

Имееть затем суд достаточную ведомость и удостоверение о количестве земли Ширме наданной в Лопатыне и к надаче оному назначенной, а в том отношении не может суд не усмотреть и в памяти не сохранить, что король Сигизмунд Август старосту пинскому Довойну или его, в то время находящемуся в замке Пинском, подстаросту или наместнику листом своим повелел вследствие привилегии наданной [Арк. 38адв] Станиславу Мартиновичу Ширме, но обмежевать никому не повелел и никому власти не надал, ибо в листе объявил волю свою «повелеваем дабы то ему надал в его владение». Об обмежевании даже не напомнил, паче же предостерег, дабы сверх границы листом себе порученной только себе власти далее оной не распространять «иначе того не делая» приступить же ныне к деянию Ильи Кучи велено, исключить входы в леса, сенокосы, реки и прочие пожитки, какие Лопатин прежде имел. Он же противно поступил, ибо написал сие слово: «Лопатин со всем тем как оное из древних времен состоит г. Станиславу и т.д. во власть и во владение надано и в то все его введено». Не имел он власти обмежевать Лопатина себе наданной, ибо ему велено только надать, однако ж он границу не вольно и отступно от привилегий и то, еще не пригласив соседей приграничающих, но только по показанию лопатинских людей описал, как оказывается из слов письма: «взяв ведомость истинно от тамошних людей вотчинных лопацких, если бы поручено было от престола обмежевать, то он бы, наблюдая порадок в том деянии, должен был бы сторонных приграничающих, а не из памяти писать, что ему показывали для собственной своей власти пользы, лопатинские крестьяне.

Может ли таковый Илли Кучи документ быть взятый за предмет в деле и приносить подстаростам Бутримовичам какую-либо помощь, хотя бы он и занимал Заструже до Лопатина, ибо род всякого документа основывается на власти делающего, если оную имеет, и на верных причинах и основаниях. Какую власть имел Илья Куча назначать и описывать границу Лопатина, когда Всепресветлейший Сигизмунд Август листом своим надать Лопатин повелел, а не обмежевать: «повелеваем дабы Вы в то ввели и во владение его надали» и сверх того когда король [Арк. 39] ясно предостерег дабы он не осмеливался сверх данного себе в листе предписания далее власти не распространять, «иначе то не делая».

Какие ж имел причины описывать границы, когда король в привилегии достаточно обмежевал, назначая для Ширмы целого пространства уволок 5 моргов 6 и прентов 21 предостерег вместе, что более ни в ширину, ни в длину, ни в круг занимать не вольно, на чем же он основал беспечность своего обмежевания, несколько десят уволок пространства занимающего, когда король только 5 уволок для Ширмы назначил и когда власти обмежевать оному не надал.

Неправильное затем вовсе обмежевание Ильи Кучи и для того, что не имея власти описывать границы, описывал оную, и для того, что только по показанию лопатынских людей без распроса соседствующих приграничающих деревень описывал, и для того что занял пространство сверх воли монаршей и сверх его привилегии, неправильное тоже, что входов в леса, сенокосы, реки, озера, какие прежде имели Лопатинь, а какие именно привилегиею явственно исключены, не исключил.

Как о таковой надаче предписываеть закон статьи 19 раздела 1 уважить «а кто бы и правил, но упросил и без дачи нашей, что который в заслуге своей взял и к тому присоединил, затем и таковую, и таковое взятие тераеть, а сие достается республике и нам государю». Полагать затем должно, что хотя бы обмежевание Ильи Кучи занимало Заструже, ничего однако ж и мещан городенских от сего урочища удалять не могло. Тем паче, что несколько раз помененное урочище в обмежевании Ильи Кучи, ни же оного какой-либо части не занято, паче до оного не доходит. Ибо Илья Куча, хотя не вольно описывая границу Лопатина, в том пункте где Припеть в Стырь впадает, переходя чрез тот же Стырь лесом и болотом, пришел в урочище [Арк. 39адв.] Лешно, Стыр и в том пункте оставаясь, не следуя далее, написал, что таковое Лешно отделяет лопатинское болото, пространство от Жолкинь и Конюхов, а таковую означив границу от Лешной возвратился до пяты, откуда обмежевание свое начал, то есть от Сельца, и заключил свою границу. Что так есть удостоверают слова Илли Кучи следующие «Припеть впала в Стыр и там опять грань пошла, чрез Стыр, лесом и болотом и по Лешную и делит с жолкинцы и конюшаны и таковая грань пришла до пяты своей до Сельца».

Вот Илья Куча от Лешной далее не следовал … в том месте назначил границу между Лопатином, а Жолкинами и Конюхами «лесом и болтом по Лешну делить с жолкинцы и конюшаны, от Лешной возвратился Илья Куча до пяты от которой обмежевание свое начал, и таковая грань пришла до пяты своей до Сельца».

Затем обмежевание Ильи Кучи ясно доказывает, что Лешно есть пунктом и местом в котором кончится пространство Лопатина, что Лешно есть границею, которую Лопатин переступить не может, ибо за Лешно Илья Куча не проходил, ничего за Лешною для Лопатина не делал, паче же ясно сказал, что в том месте есть граница между лопатинскими и конюховскими землями «и по Лешную и делит с Жолкинцы и Конюшаны ибо от Лешной Илья Куча следовал до пяты, то есть до Сельца и заключил границу. И что таковая грань от начала до пяты пришла своей до Сельца».

Лешно же что от Стыра лесом и болотом идя как следовал Илья Куча от того места где Припять впадает в Стыр далеко не доходя до Застружа имеет свое положение, пусть суд удостоверится из плана землемером вследствие определением нынешнего суда составленного. Затем весьма отступно гг. Бутримовичи возражали своим продуктом, что Илья Куча в том месте, где лежит Заструже заключил землю лопатинскую о землю жолкинскую, ибо

[Арк. 40]

ни с обмежеванием Ильи Кучи таковое возражение не соглашается, ни же на земле не оказывается.

Когда затем Лешно не доходя до Застружа имеет свое положение, и когда Заструже от Лешна отделяют земли жолкинские и конюшские, как же гг. Бутримовичи сягать на Заструже и каким правом часть сего урочища присвоили, когда Илья Куча сих за Лешно не водил, когда за Лешною для Лопатина ничего не дал, когда от Лешной до Сельца возвратиться приказал.

Какий то инстынкт уверить может светло разума дабы Лопатину имеющему означенную границу по Лешно вольно было вдираться в Заструже и присваивать Заструже от Лешной землями Жолкинскою и Конюшскою отделено.

Исполнить желание гг. Бутримовичов, присудить до Лопатина Заструже, то разве объявить общее определение, что пространство Лопатина ни начала, ни конца не имеет, что вольно Лопатину всякие какие он пожелает занимать владение.

Может быть гг. Бутримовичиукрашая свое касательно Застружа дело пожелают возражать и оказывать Лешной положение в конце Застружа за нечатовскими сенокосами возле Сытного или Демьянового озера. Но сей изворот уничтожает собственный их документ, то есть обмежевание Ильи Кучи по содержанию которого должно непременно дабы Лешно примерали до земли Жолкинской и Конюшской ибо Илья Куча ясно написал: «и там опять грань нашла чрез Стыр лесом и болотом и по Лешну и делить с жолкинцы и конюшаны». Взяв же от конца Застружа или от Сытного озера, нигде конюжеской земли нет, но из трех сторон лежит земля жолкинская. Затем где-либо гг. подстаросты пожелають показать положение Лешны нигде оной примкнуть к земле конюжской но только к жолкинской на … … перестаеть обмежевание Ильи Кучи, но отвечает, что Лешна припираеть к жолкинской и конюхской земли и делить жолкинцы и конюшаны. Конюшская же земля только

[Арк. 40адв.]

В том месте где мещане городенские Лешну показывают припираеть, а затем гг. подстаросты Бутримовичи нигде в другом месте положения Лешной доказать не могут, ибо обмежевание Ильи Кучи с землею иначе не будеть сходно разве согласятся на истину, что Лешна есть действительно в том месте где показывают городенские мещане. Когда же есть непременным, что от Стыра с пятою места где Припеть в Стырь впадает лесом и болотом следуя, как следовал Илья Куча, Лешно имеет свое положение далеко не доходя до Застружа, затем следует непременное заключение, что Лопатин сягать на Заструже не может и не должен, что Лопатынь до части Застружа водрался не вольно, и насильно водрался в собственность мещан городенских, ибо Илья Куча за Лешно не ходил, по Лешно границею назначил и с Лешной следовал до пяты и заключил границу «и там опять грань пошла чрез Стыр лесом и болотом и по Лешную и делит жолкинцы и конюшаны, и что таковая грань с начала пришла до пяты своей до Сельца».

Не может даже Лопатынь вдираться до Застружа под видом входов или вступов ибо таковых Сигизмунд Август Лопатину не дозволил привилегиею, паче же явственно входы в Леса, в реки, озера, болота и сенокосы исключил и оных Лопатину запретил,  а запретил тех даже, которые прежде привилегии Станиславу Мартиновичу Ширме данною, вольные для Лопатина были «одно сие для нас исключаем и оставляем, что он до входов в леса, оступы и ловли наши госуддарские тамошные пинские которые прежде сего из оных дворищ бывали, яко до бортей ,сенокосов, до ловли рыб, звера, гонов бобровых, и прочих пользей ничего не должен иметь, но сие мы государь на нас м в пользу нашу берем.

Нет никакой Стезы, которая бы завела гг. Бутримовичов до Застружа, нет никакой причины для которой бы втиснуться в Заструже можно было собственные гг. Бутримовичов

[Арк. 41]

Документы: привилегия Сигизмунда Августа и обмежевание Ильи Кучи засыпали (?) оным до Застружа дорогу.

Инвентари, один мая 20 от Ширминой подсудковой пинской, другий от Колба 28 августа 1774 года гг. Бутримовичам повыдаванные тоже план частный гг. Бутримовичов никакого доказательства и удостоверения представлять не могуть, ибо в инвентари вольно было какие-либо по желанию своему вписывать урочищи и описывать границы, равно и план частный составляя по своей воле, вольно было назначить постранство Лопатина, вольно было урочищи на плане где-нибуть положить естьли сие доказательством, что кто себе в инвентарь напишет и на плане положит, что только пожелает когда инвентарь и план не соглашаются с обстоятельствами и документами паче оным суть противны.

Пусть суд на минуту прийметь в уважение инвентарь и план, самые гг. Бутримовичи в продукте своем пояснили, что Заструже от 200 лет есть во владении мещан городенских. Самые 200 лет к мещанам имели претензии как же можно две противные вещи помирить когда мещане 200 лет владеют Застружем. Затем Ширмина и Колб продавцы Бутримовичов 1774 года оным владеть не могли и не владели, а не владея как могли Заструже вписывать в инвентары и именовать своею собственностию когда оную не имели. В первом инвентаре от Ширминой выданном обмежевание из документа Ильи Кучи выписано, в другом же Колбовском вовсе другие помещены.

Для чего ж то Ширмина владея одною половиною Лопатина, а Колб другою не могли с собою согласиться в обмежевании одного имения вот явственная того причина, что Бутримовичи получив от матери половину Лопатина … что в инвентаре ей написано из документа

[Арк. 41адв]

Ильи Кучи обмежевание не есть для оных выгодно требовать более чужой собственности, но приобретая от Колба другую половину Лопатина исходатайствовали, что обмежевание в другом инвентаре в пользу их написанное вовсе отступное от обмежевания Ильи Кучи, и с оным не согласное. Не нужно мещанам городенским доказывать сколько сие (?) в инвентаре Колба описание обмежевания и составленный партикулярный Бутримовичами план, прочих деревень занимають земли, но только поясняють несогласность сказанных обмежеваний и плана ибо Заструже, ибо не к оным касается.

Не явственно как обмежевание в инвентаре как (?) от Стыра от сего места где Припеть в Стыр впадает … до Демьянова озера, и даже до Застружа и еще таковое урочище занимая когда следуя от Стыра Лешно … Демьяново озеро, паче же Заструже, Илья же Куча переходя Стыр пришел лесом и болотом только до Лешной и от Лешной далее не следуя таковое урочище назначив границею между Лопатином и Жолкинями и Конюхами пошел до пяты от которой начал обмежевание и окончил тут границу в словах «и там опять грань пошла через Стырь лесом и болотом м по Лешную, и делит с жолкинцы и конюшаны и зась тая грань от початку пришла да петы своея до Сельца».

Илья Куча Лешною отделяеть землю жолкинскую и конюхскую от лопатинской далеко не доходя до Демьянова озера в словах: «и по Лешную и делить с жолкинцы и конюшаны, а в инвентаре Колба описано обмежевание весма неправильно бутто бы сказанное Демьяновое озеро отделяли Лопатин от Жолкин в тои пункте два два оказываются фальши один что Илья Куча Лопатина до Демьянова острова не довел, ибо от Лишней пошел до пяты, другий что Илья Куча в одном

[Арк. 42]

В одном месте в одном пункте отделяет Лопатин от Жолкинь и Конюх в словах и по Лешную и делить жолкинцы и конюшаны возле же Демьянового озера нигде нет конюхской земли и нигде сего озера гг. Бутримовичи оной показать не могут.

Затем Дымянное озеро не есть пунктом отделяющим Лопатин от Жолкинь ибо конюхская земля к оному не принадлежит, а Илья Куча в одном месте в одном пункте отделяеть Лопатин не только от Жолкинь но вместе и от Конюх в словах: «и делить жолкинцы и конюшаны».

Лешно есть пункт, в котором пространство Лопатинское окончивается отделяется Лопатинь и Конюхи, ибо сей пункт ясно Илья Куча написал и до Лешной припирають земли лопатинские до одной, а жолкинские и конюхские с другой стороны. От Стыра Илья Куча пришел до Лешной, что она отделяет Лопатин от Жолкин и Конюх, написал, из Лешной следовал до пяты, а обмежевание в Колбовском инвентаре ничего об Лешной не упоминаеть и поминув Лешну ведетт до Демьяного озера и далее до Застружа, где Илья Куча не вел, куда Илья Куча дороги не показал, о чем Илья Куча даже не упоминаеть, упоминать не мог, ибо до тех мест не дошол, ибо тех мест не занимая отправился от Лешной до Сельца до пяты от которой начал обмежевание. Затем обмежевание в колбовском инвентаре описанное и частный плян гг. Бутримовичи не согласны с обмежеванием Ильи Кучи ни с положением земли, затем в суде не могуть иметь никакого уважения.

Затем хотя довольно есть удостоверения, что ни привилегиями не надана ни обмежеванием Ильи Кучи не занято Заструже но позволив на минуту хотя бы и надано было (что не есть) когда Лопатин не был во владении Застружа затем оного получать и требовать не могуть ибо оное отталкивають закон Статута в статьи 33 раздела 1-го в словах тоже устанавливаем если бы кто у нас короля имений или люди или землю упросил и в листе … нашей ему то было описано, а того в держению и уживанию не был

[Арк. 42адв]

до десяти лет … и листы нашие и дата таковая потом жадной моцы иметь не могуть, а не могуть гг. Бутримовичи сказывать дабы по привилегии владели Застружем Ширмы, когда Илья Куча не надал, ибо Застружа не доходя, по Лешну назначил границу.

Весьма напрасно гг. Бутримовичи хвастаются письмом короля Сигизмунта 3-го к комисарам 1603 года апреля 17 дня писанным, ибо сие письмо ничего более в себе не заключаеть, только неправильное донесение Станислава и Андрея Ширмов, Ивана Федоровича, Степана Васильевича Велятыцких, Остафия Нарницкого(?), Данила Лозицкого, Степана и Валентия Лозицких, которое пред королем не удостоверено, ибо король не входил в разбирательство дел, но на рассмотрение оных назначил комиссию. Что же значить можеть, что кто-нибуть заочно кого обжалуеть, когда жалобы своей ничем не докажеть, так как Ширмы, Велятыцкие, Лозицкие и прочие имея назначенную Коммисию, оной не выводили, ибо фальшиво жаловались, как оказывается ныне из привилегии Сигизмунда Августа, что Ширме только 5 уволок 6 моргов и 21 прентов надано, входов всяких запрещено, а из обмежевания Ильи Кучи, что Лопатину по Лешную назначено границу. Ширмы же пред королем Сигизмундом 3-м, что им экономия леса далеко от экономии Лешной(?) лежащие, до которых Лопатин даже и входа привилегиею дозволенного не имел отнимаеть. Намерением было Ширмов и прочих что-нибуть ложным представлением у Сигизмунда 3-го взыскать, но когда сие не удалось, а назначена была Коммисия, зная довольно, что не справедливая их жалоба откроится, а паче опасаясь дабы чего-либо несправедливо поискивая не потерали того, что надано по причине сверх надания присвоения себе королевских обширностей. Вот же суть верные причины для которых Ширмы, Велятыцкие и прочие коммисии королем назначенные не выводили.

[Арк. 43]

Но представляють гг. Бутримовичи, что по причине насилия и извертом(?) экономии коммисия никогда быть не могла.

Представлять и не доказывать есть только напрасным(?) утруждать суд воображением, желая доказать, что чрез насилие старостов Коммисии не были введенные в действие надобно представить выдаванны ли Коммисии позывы, обвещения, определения отсрочныя Коммисии или свидетельствы об изорвании (?) комплектов при том же жалобы, протесты, а в то время таковыя доказательствы свидетельствовали бы об усилии Ширмов, Велятыцких и прочих разведаться в Коммисии, но когда по назначению королем Сигизмундом коммисии, дабы когда-нибуть оная была, никакого нет следа, затем пустыя и бездоказательныя возражения без уважения оставаться должны ибо слова в суде доказательством быть не могуть по закону статутовому статьи 54 раздела 4.

Никаких главных доказательств гг. Бутримовичи на Заструже не приносять и не представляють только на самых изворотах имеют основание.

Ибо что значить могут представленные оными письма бутто бы Млодзкою и мещанами городенскими к Григорию Ширме писанные, когда суд не находит подписи ни одного даже мещанина буквами ни же крестами, когда письма бутто бы мещан видить суд помаранные (?), когда нет никакого удостоверения, дабы на двух письмах был почерк и руки Млодзкой, но все то отвергая в сторону, что таковые письма значать? Что постановлять могуть в споре об Заструже? Когда оные об сказанном Заструже не упоминають, но о других каких-то болотах, которых Лопатин немало занял. Когда же письма сии не признают вотчинства … Ширме, но отдають на приятельское рассмотрение и сверх того, когда закон под 82 статьею раздела 4 таковые простые письма ничтожными лоскутьями называя за доказательство принимать явственно запрещаеть в словах «простым письмом или лоскутьею доказывано в суде быть не можеть, только за печатью или судовыми …» паче же как то за письмами втиснуться можно в Заструже, когда Илля Куча обмежи-

[Арк. 43адв.]

жеванием своим Застружа не занял и до Лопатина не назначил, ибо не доходя до Застружа от Лешной следовал до пяты, что выше достаточно показано.

Окончалось все, что Бутримовичи представили и зачем усильствують присвоить себе Заструже но нет ничего такового, чтобы оным показало дорогу к тому урочищу, паче в то время, когда Бутримовичов … они и имели (как не имеють) права до Застружа самое промолчание давности, … двадцать давностей от того урочища устраняеть по воли закона статьи 91 раздела 4.

Можеть быть, что гг. Бутримовичи в предмете одержания Застружа пожелають объявить присягу, но присяга в то время никакого уважения иметь не можеть когда кто не имееть при чем и на чем присягать? При привилегии Сигизмунда Августа, однако же оная 5 уволок для Лопатина пространства целого назначая далеко до Застружа не досягаеть. При обмежевании ли Ильи Кучи? Однако же из того обмежевания явственно оказывается, что оное Застружа не занимает. Напоследок при владении ли Застружем … сами сознают, что чрез лет 200 оного не имели, но тем урочищем мещане владели.

Спросить затем ныне гг. Бутримовичов, на чем желають присягать …, что Заструже до Лопатина принадлежить? Когда из привилегии Сигизмунда Августа достаточное есть доказательство, что Заструже Ширме не надано, а обмежевание Ильи Кучи достаточно свидетельствует, что Заструже до границ лопатинских не принадлежить. Затем не имеють гг. подстаросты Бутримовичи при чем и на чем присягать, дать г. подстаростам присягу будеть не свойственно, когда другие документы несомнительно доказывают, что Заструже Лопатину не надано и обмежеванием Ильи Кучи не занято, слова же в суде не суть доказательством, так сказано законом в статьи 34 (?) раздела 4 то же именно до межевых дел в статьях 2 и 12 раздела

[Арк. 44]

Если бы слова были браны за доказательствы, если бы присяга за … …, а сверх того еще противу документам дозволена была принята за доказательство, затем ни одного владельца от … соседствующих вольного не было бы, и ни один помещик своих границ не несумнительным быть бы не мог, все были бы в опасности и на всякого нашелся бы кто-нибуть так смелый, что желая присвоить землю сказал (?) бы, что даже присвоить присягу готов. Невозможно затем противу очевидности допускать гг. Бутримовичов к присяге, невозможно оприсягать документов оными ж представленных, но ближе мещанам городенским дать присягу про несомнительность и самыми ж Бутримовичами запрещенным паче же беспрерывном чрез 200 лет и доныне существующем владении Застружем ибо никем ближайшее право при долговременном владении Застружем владение признають законы Конституция 1540 (?) года под стаьею 13 раздела 7 в словах «естьли бы истцовой или позванной стороны право о вещь право … чрез давность сомнительное было всегда при владении оною вещью или имением. Затем определением есть быть данное и к доказательству допущен быть имееть тоже Конституция 1576 на страници 459 под заглавием О коммисиях так постановляеть в словах Границу уживальностию так имееть выигивать, кто лучшие знаки и доказательствы владения покажеть. Можно ж ли показать лучше владение доказательство как то которое есть за мещанами городенскими, когда кроме представленных документов, сами Бутримовичи признають чрез два веки продолжающееся мещан городенских Застружем владение. И для тогоеще мещане городенские ближайшими суть до присяги, как истцовая сторона по закону статьи 2 раздела 9 параграфа 3 в словах «а где бы с обеих сторон законного доказательства ни писем не было или же знаков межевых явственных только бы представляли свидетелей затем истцовая сторона при жалобе своей имеет быть к доказыванию

[Арк. 44адв]

допущена только к свидетелям достойной веры и к присяге их и самого жалобника «тоже по конституциям 1523 года и 1577 под заглавием деления границ».

Окончается пункт тем, что взыскание Застружа для гг. Бутримовичов вовсе есть не вольное и не доступное, что часть Застружа Бутримовичами до Лопатина присвоенная тоже и целое сие урочище местечку Городной, хотя бы за присягою мещан, присудить и закон и справедливость того требуют.

Пункт пятый

Уже в продукте показано, какие насилия, напады, содержания в турме, наказания, заборы и прочие обиды покойным гетманом Огинским и гг. подстаростами Бутримовичами мещанам городенским деланы были, и в доказательство представлены были жалобы, осмотры и освидетельствования возных и прочие. А затем повторять сего не имеется надобности, паче же когда сберегается время желающими само скорейшей справедливости мещанами городенскими.

Остается только к тем подвести законы, каким наказаниям наследники покойного гетмана Огинского и Бутримовичи подвержены быть должны. Вот в 1773 году гг. Бутримовичи, от имени покойного гетмана Огинского имениями экономии Пинской управляя, растягивая мщение на мещан городенских за исходатайствование у короля Станислава Августа подтверждающие привилегии, наслали до их стрелков загонщиков в местечко Городно на оправдание и оным разные притеснения и насилия делать повелели. Тоже Павла Полешука, мещанина городенского, который за исходатайствованием помененной привилегии был послан, в деревнях укрывающегося, теми ж стрельцами поймав в кандалы оковать и до Чемерина завести приказав, чрез долгое время в крепкой турме удерживали и чрез таковую экзекуцию 8000 злотых шкоды сделали, а закон статьи раздела 11 за гвалт кару и денежный штраф за понесенные шкоды на [Арк. 45]на исполняющих гвалты присудить за самовольное же удерживание в турме статья 28 того ж раздела седением чрез четверть года в турме в земли и уплатою двойного денежного штрафа наказывать повелевает.

Затем гг. Бутримовичи за зделанием мещанам городенским насилие по статьи 1 раздела 11 двенадцать рублей грошей и штрафа 8000 злотых заплатить, а за самовольное Павла Полешука в турме удерживание по 28 статьи раздела 11 четверть года в земляной веже сидеть, тоже штрафа 40 коп грошей литовских уплатить должны.

В 1778 году приказали Бутримовичи ратушу городскую, издержками мещан городенских построенную, насильно забрать, и из Городной в Витчовки на фольварок перевести, а как мещане городенские другую ратушу для своих обрад построили, то Бутримовичи печь в оной разбить и окны повынимать приказали, а закон статьи 1 раздела 11 за насилие уплатою 12 рублей грошей и награждением шкод с штрафом тоже сидением гражданской вежи чрез 12 недель вежи насильщиков наказывать повелевает.

Затем гг. Бутримовичи приведенному закону статьи 1 раздела 11 за причиненное дважды насилие мещанам городенским за всякое особо по 12 рублей грошей и за шкоды штрафа 750 злотых заплатить тоже 2 недели гражданской вежи сидеть должны.

Претензия же о ратуши в поверке положена в 1785 году в феврале месяце, когда мещане городенские поводом разных угнетений, покойным гетманом Огинским и Бутримовичами причиненных, исходатайствовали в Литовской ассесории к сказанным гетману Огинскому и Бутримовичам увещательное письмо, безопасность здравия и жизни мещанам городенским предостерегающее, тоже давнейшего оных угнетение запрещающее. В то время [Арк. 45адв]покойный гетман Огинский и Бутримовичи, более еще мстясь, наслали ночью г-на ловчего Сандецкого и 50 стрелков загонщиков, тоже воз колодок привезти повелев, мещан городенских одних в кандалы заковать, других в крепкую турму побрав, вывозить оных из местечка Городной угрожали, насилие и тревогу с перепуганием обоего пола людей и малых детей сделали, а тем самым увещательному письму сопротивились. А закон выше подведенный ст. 1 раздела 11 за насилие уплатою 12 рублей грошей, сидением 12 недель гражданской вежи. За сопротивление же увещательному письму штрафом 1000 коп грошей лит. ст. 25 раздела 1 наказывать повелевает.

Затем гг. Бутримовичи по ст. 1 раздела 11 за насилие 12 рублей грошей и за сопротивление увещательному сказанное насилие 12 недель гражданской вежи сидеть должны, и наследники гетмана Огинского тоже за насилие 12 рублей грошей, за сопротивление увещательному письму 1000 злотых коп грошей литовских, за вежу же вместо личного наказания за преступление предка своего по цене Конституции 1766 года за 12 недель вежи гражданской 2000 коп уплатить должны.

Заслонясь гг. подстаросты повелением г-на Хоминского, в то время старосты Пинского и начальника правления имениями покойного гетмана Огинского, в 1785 году февраля 18 выданным, что тот же Хоминский, рассмотрев жалобу мещан городенских и оправдание гг. Бутримовичов, подати уплачивать и повинности отбывать тем же мещанам повелел, тоже на понуждение оных дозволил употребить лесных стрельцов, и представляя копию того же повеления, г-на Хоминского Сандецкому, 19 февраля 1785 года выданного, отговариваются что ничего сами собою не делали,  а только то, что правление повелевало. [Арк. 46]Правда, что г-н Хоминский повелел то, что г. Бутримович ему представил, но какую г. Хоминский имел власть по получении увещательного письма, в обидах мещан городенских определять, и для принуждения оных к неправильным податям и повинностям повеление выдавать? Когда сие не до него, но до ассесории Литовской принадлежало? По истине сам г. Хоминский после опомнился, и что прежде 19 февраля 1785 года, невольно на представлении г. Бутримовича повелел, то после 14 марта того ж года переменил и не уже остро как прежде, но тихо с мещанами городенскими поступать советовал. Доказательством сего есть письмо того ж г. Хоминского, 14 марта 1785 года до подстаросты писанное, а тем же подстаростом до продукту представленное, а затем определение Хоминского как неправильное, и из представления Бутримовича после добавили, вовсе подстаростов оправдывать, и за поделанные насилия по законам выше подведенным уволить не может.

Оклеветают безвинно Бутримовичи мещан городенских будто бы они Сандецкого из Городной выгнали, карчму соломою обложили, и зажечь хотели, и в доказательство таковой клеветы представили два письма от Сандецкого, 28 февраля 1785 года, к оным писанным. Могут ли сии письма быть доказательством, когда Сандецкий, будучи соучастником насилия и слугою покойного Огинского позывом в суд ассесории Литовской занятый, раз как соучастник, а другой раз как слуга за барином своим, по законам свидетельствовать не может, можно ли донесениям Сандецкого здравым рассудком поверить, когда зажегши карчму, могли бы зажечь и целое местечко Городну, и собственные имущества предать на жертву огня.

Затем несправедливое гг. Бутримовичов оклеветание мещан городенских ниже свидетельствами, допросами не доказанное и никаким [Арк. 46зв]доказательством не укрепленное никакого уважения в суде иметь не может.

Жалуются гг. Бутримовичи на мещан городенских, что не только сами взбунтовались, но даже смежные деревни Витчовку и Радчицк взбунтовали. Хвастаются письмами от г-на подканцлера Хрептовича к Хоминскому старосте пинскому и к доминиканке сестре покойного гетмана Огинского писанными и хвалятся резолюциями на оные полученными.

Что же из таковых писем открывается и что суд из оных вычитать может, если не самую только злобу гг. Бутримовичов, на оклеветание мещан городенских направленную, ибо гг. Бутримовичи, где только могли, везде безвинно отклеветывали мещан городенских. Можно ли не согласить с истинной, дабы мещане городенские могли иметь какую-либо связь с радчицкими крестьянами, когда те же крестьяне по приказанию подстаросты Бутримовича забрали собственные их земли, о которые по сие время производится тяжба. И напоследок, письмо Яголковского, эконома выдумавшего, будто бы мятеж, может ли иметь вероятие, паче же когда слуга за своим барином свидетельствовать не может, а гг. Бутримовичи слуг к угнетению способных и охотных всегда избирали. Неправильная затем гг. Бутримовичов в том пункте на мещан городенских жалоба, из злобы и мщения происходящая, как ничем не доказана, мещан городенских уличать и в суде уважения иметь не может.

Наслали в местечко Городно покойный гетман Огинский и гг. Бутримовичи в 1785 году в феврале месяце стрелков лесных на угнетение оного и повелели выжженных горшков 11100 штук забрать, а один раз 4200, вторично 10100, третий раз 2100 штук разбить, тоже печь, в которой выжигаются водою залить приказали, чрез что 15000 штук горшков в тех же печах спортили. Закон же статьи 1 раздела [Арк. 47]11 за насилие наказывать платежом 12 рублей грошей, награждением шкод штрафом, тоже сидением 12 недель гражданской вежи повелевает. Затем наследники покойного гетмана Огинского и гг. Бутримовичи по статьи 1 раздела 11 за причиненное насилие 12 рублей грошей и штрафа 2544 злотых, сверх же того гг. наследники гетмана Огинского за насилие вместо личного наказания за вежу по оценке Конституции 1766 года 2000 коп уплатить, а гг. Бутримовичи 12 недель гражданской вежи сидеть должны. Претензия же за горшки особо в поверце положена. Забрали Бутримовичи в 1786 году в июле месяце из собственных мещан городенских земель в урочищах Письменю, Лисичниках, Вечоровке, Королеве, Парашине, Кравцовом, Наумишиным, Тереховом, Богатковом, Дыдинце, Высокой граде, Дубовом и Хвишым (Хвойным?) хлеба мещанами городенскими нажатого: ржи коп 33, ячменя коп 35, овса коп 64, а из сенокосов тоже городенских урочищами на двух Богатковых, на двух Тереховых, на Наумишином, на Парашиным, на Кравцовым, на Короновым, на Курисевой, на Лисичниках при Вечерковых островах, на Липеню, на Вольном Груде, при Любарах, при Тереховых, и при Зальпеню сена возов 139 и в том же году в рускую Филиповку со сказанных урочищ: ярового хлеба тоже мещанами городенскими уже сжатого, и в копы сложенного коп 35 и сена возов 103 забрали, а закон …

[Арк. 47адв]

…

В том же 1786 году во время забора хлеба из земель городенских, гг. Бутримовичи повелели приказчику своему Петровичу, и радчицким крестьянам Степана Ярома, мещанина городенского на собственной земле находящегося, связать и завести до Радчицкого фольварка, в колодки забить, после в Кристиново перевев, за руку и ногу к стене приковав, чрез целый месяц так его держали, а закон …

Отговариваются гг. Бутримовичи что хлеба и сена мещан городенских забирать не приказывали, что радчицкие крестьяне самовольно таковые заборы поделали. «Но для чего ж приказчик Петровский был на землях при забрании вместе с радчицкими крестьянами, для чего о том докладывал подстаросту Бутримовичу, для чего требовал от Бутримовича повеления, что с Степаном Яромичом, в плен взятым и в колодки забитым, имел делать, увольнить ли оного или в Кристиново доставить? За что тот же Яромич не только в Радчицке, но и в Кристинове был удерживаем, зачем ни прежде письма, ни после письма Петровича забрание не последовало. Ежели тот же Петрович повеления от г-на подстаросты на забрание хлеба и сена не имел, ежели таковое забрание без ведома г. подстаросты последовало. В доказательство читать письмо 1786 года июня 21 дня от Петровича к г-ну подстаросту писанное и оным в суд при продукте представленное. Не могут затем гг. Бутримовичи от [Арк. 48]делания грабежей и насилию отрицаться противу ясным доказательствам, а затем наказанию по выше приведенным законам подвергаться должны.

Забрали насильно гг. Бутримовичи в 1787 году из земель и сенокосов местечка Городной урочищами и названиями выше помененных ржи коп 30 и сена возов 40 тоже из четырех ульев пчел пропали, а закон …

Затем гг. Бутримовичи по статье …

Бросили злобно г. покойный гетман Огинский и Бутримовичи уголовную клевету на Якима Макарова и Мартина Яромича, мещан городенских, будто бы они в 1787 году когда сварицевицкие крестьяне возили дерево в местечко Городно на кладбищи еврейские в то время Еремея Есиповича, крестьянина сварицевицкого, так жестоко побили, что он 3-го дня умер, того же свидетельствами и допросами доказать не могут и точно не доказали , осмотра возного о побитии такового человека не представили, а закон …

[Арк. 48адв]

…

В 1788 году в первых числах августа покойный Михаил Огинский гетман и гг. Бутримовичи наслали в местечко Городно 18 солдат стрелецкой роты и сержанта Малевича, имеющего над оными команду, на угнетение мещан городенских и тем же солдатам избытки в пищи и напитках делать, беременным женщинам и кормящим младенцов грудью, по ночам поднося для всякой по ведру воды, пук лоз пред оными наложив, выпить таковую порцию воды принуждали. Закон же..

…

В том же 1788 году первых числ сентября гг. Бутримовичи наслали Якова Гмира, войта дворного, с солдатами стрелецкой роты на дом Хомы Щуки, мещанина городенского, и 400 злотых на непредвидимые надобности городские у его сложенные насильно забрать, тоже мещан городенских 12 человек в тюрьму брать велели, которых солдаты под ружьем с штыхами ведя, прикладом били и чрез целую ночь в турме за крепким караулом держали закон [Арк. 49]же статьи 1 раздела 11 за насилие наказание и убытки со штрафом судить повелевает затем гг. Бутримовичи по силе статьи 1 раздела 11 за исполненное насилие 12 рублей грошей а штрафа 400 злотых уплатить тоже 12 недель гражданской вежи сидеть должны.

В том же 1788 году сентября 15 дня покойный гетман Огинский и гг. Бутримовичи повелел солдатам стрелецкой роты в местечко Городно оными присланным, под командою сержанта Малевича находящимся, дабы строгою экзекуциею и побоями мещан городенских до уплаты неправильно наброшенных податей и к исполнению барщины и прочих повинностей понуждали, которые 70 хозяев мещан городенских в корчму согнав и там под караулом задержав, а из оной по одному выведя, на землю повалив, придерживая руки ноги и голову батожьем по 80, 90 и 100 ударами и более отщитали, тоже 450 недель будто бы недоимочной повинности и 400 подвод  будто бы тоже невыслуженных, экзекуциею вытребовали и тоже к уплате 7500 зл.  будто бы недоимочных податей принуждали, а закон статьи 27 раздела 11 за насилие и побои наказание и штраф на преступников судить повелевает. Затем гг. наследники гетмана Огинского силою закона статьи 1 и 27 раздела 11 за насилие 12 рублей, а за наказывание безвинных 70 мещан городенских двойного штрафа всякому по 40 коп, тоже за вежу силою конституции выше приведенной 2000 коп, а гг. Бутримовичи за таковое ж насилие 12 рублей уплатить имеют [арк. 49адв]тоже 12 недель гражданской вежи сидеть должны.

В том же 1788 году декабря 23 дня, когда мещане городенские уездного возного Иосифа Ланкевича с шляхтою для сделания осмотра в местечко Городно пригласили, покойный гетман Огинский и Бутримовичи Якова Гмира, войта дворного, и 7 солдатов стрелецкой роты с ружьем и штыхами прислав, осмотры делать запретили, возного и шляхту бранили, из местечка Городной выгнали, тоже дабы опять возвращаться не осмеливались срогими побоями угрожали, а мещан городенских людей старых прибили. Закон же статьи 11 раздела 11 и статьи 1 раздела 11 за насилия побои наказания и штрафы на преступников налагать повелевает.

Затем гг. наследники гетмана Огинского за насилие силою статьи 1 раздела 11 платежом 12 рублей грошей за вежу силою помянутой выше конституции 2000 коп, за побои же возного вместо вежи … 2000 коп, а по силе статьи 11 раздела 11 наказаны быть должны, а гг. Бутримовичи за таковое же насилие наказание уплате 12 рублей грошей, тоже сидению 12 рублей  недель гражданской вежи, и столько же за побои, причиненные возному, подверженны быть должны. Призвав гг. Бутримовичи и покойный гетман Огинский стрелецкую роту в местечко Городну на угнетение мещан городенских и таковую роту от первых числ августа 1788 года, даже по время указа из войской коммисии присланного, то есть по 7 число мая 1790 года, в том же местечке удерживая, разные выдумки, избытки, побои и насильства делать повелели, убытков [Арк. 50]и издержек войскими допросами открытых, а определением войской коммисии засвидетельствованных 8700 злотых наделали, а закон ст. 1 раздела 11 за сделанное насилие наказание и убытки со штрафом судить повелевает. Затем наследники гетмана Огинского и Бутримовичи за насилие 12 рублей грошей штрафа за понесенные убытки 8700 злотых и сверх того, за таковое же насилие гг. наследники гетмана Огинского вместо вежи 2000 коп уплатить, а гг. Бутримовичи сидением двенадцати недель вежи гражданской наказаны быть имеются.

Возражают гг. Бутримовичи, что мещане городенские взбунтовавшись податей платить и повинностей отбывать не хотели, что покойный гетман Огинский, не имея из местечка Городна никакого дохода, двойную кварту в общую казну уплачивать был принужден, что стрелецкая рота для предосторожности, поводом оказавшегося на Волыне мятежа в местечко Городно прислана была. Говорят еще, что мещане городенские прибыв в Варшаву, о поручительское письмо у подканцлера Хрептовича ходатайствовали, что г. Швыйковский, заседающий в правлении дел покойного гетмана Огинского, убеждал подканцлера, дабы такового поручительского письма не выдавал, а напоследок уверяя, что за собранием правления рассмотрение обид и угнетений, мещанам городенским причиненных, последует, оных из Варшавы до домов отправил.

Мог ли быть хотя предлог мятежа, мещанами городенскими сделанного, тогда как в обидах и угнетениях от Бутримовичов деланных, прежде в правление дел покойного гетмана Огинского, а после самому гетману не один раз подавали жалобы, когда чрез фальшивое представление гг. Бутримовичов и чрез разные формы не [Арк. 50адв]получая удовлетворения,  искали в законах обороны, когда о поручительное письмо старались у подканцлера Хрептовича, когда на уверение г-на Швыковского из Варшавы в домы свои возвратив, рассмотрения обид и претензий спокойно ожидали. Не есть ли сие очевидным фальшом, что гетман Огинский, не имея из местечка Городной никакого дохода, двойную кварту до казны уплочивал, когда мещане городенские всякие подати и повинности, не только тягостными люстрациями но и самовольно и насильно покойным гетманом Огинским и Бутримовичами на оных наложенные как выше в пунктах 2 и 3 достаточно объяснено, плотили и исполняли когда даже подать двойной кварты на владельцов, наложенную сами как квитанции выше показанные доказывают в государственную казну уплачивать войскою экзекуциею принуждены были только ни против очевидным доказательствам поверить, что стрелецкие роты для предосторожности, поводом мятежа на Волыне появлявшегося, до местечка Городной введена была когда письмо 1788 года августа 12 дня одно того же месяца 28 дня другое, и того же года и месяца 31 дня третье что Бутримовича к сержанту Малевичу с командою в Городной квартирующего того же года генваря 12 одно, а декабря 24 другое от г-на Лебеля управителя Кристиновского к сказанному сержанту Малевичу писанные а из воинской коммисии выписями выданные, ничего о мятежах волынских не упоминают, но только повеления о шарварках, паробках, подводах и прочих на городнян тягостях поясняют. Напоследок для чего ж г-н подстароста для таковой предосторожности поводом выдуманных мятежей не поставил команды в Кристинове, Лопатыне и Хлябах, но оную в самой только Городной поставил.

[Арк. 51]Затем ни предлог выдуманных мятежей, ни же мнимая недоимка податей от наделанных насильствий и обид насланною ротою стрелецкою мещанам городенским наследников гетмана Огинского и Бутримовичов от наказания по законам увольнить не может.

Возражают еще гг. Бутримовичи что управление делами покойного Огинского собравшись в Слоним постановило для принуждения мещан городенских к уплате податей и исполнение повинностей не вольно наложенных отнеслось к воинской команде в близости квартирующей  о высылку солдат в местечко Городно и в следствии же нового своего постановления в 1785 году июля 11 послало требование к г. Хоминскому, имеющему команду над бригадою, в то время в г. Пинске квартирующею. Возражают далее гг. Бутримовичи, что вышесказанное управление хотя посылало к г. Хоминскому требование о высылку в Городну команды для напугания мещан городенских, желая однако ж иметь истинную ведомость, и удостоверение об обидах тех же мещан, послало на следствие г-на порутчика Хоминского, что тот же Хоминский съехав в Хойно и пригласив к себе мещан городенских и будто бы от них решимость, что ничего платить и ничего исполнять не будут, услышав, тому же правлению письмом от 29 ноября 1785 года к г. Хоминскому писанным о том донес, представляя копию такового письма, желают возразить суду, что рота стрелецкая по причине неповиновения мещан городенских до оной приведена была.

Какая ж то была справедливость правления прежде употреблять солдат для угнетения мещан городенских, а после исследовать имеют ли они обиды и угнетение. Могла ли даже быть в управлении справедливость для мещан городенских когда [Арк. 51адв]Бутримович в арендовном владении имея Городно и сам делая оному обиды в управлении присутствовал сам в собственные дела решал и сам требовал к г-ну Хоминскому послание подписать.

Почему ж вследствие такового требования г-н Хоминский солдат из Пинской бригады не дал если не для того, что управление делами гетмана Огинского над военными людьми не имело никакой власти что сам зная достаточно состояние дела знал то, что гг. Бутримовичи сверх вводного инвентаря от мещан городенских вынуждают что требование управления с справедливостию не соглашалось. Напоследок можно ли поверить представленной Бутримовичами копии письма будто порутчиком Хоминским к управлению писанного, что мещане городенские ничего платить и ничто исполнять не хотели, когда выше доказано, что подати и повинности не токмо тягостною Люстрациею, но даже самовольно наложенные уплачивали и исполняли затем затем возражение г-на подстаросты Бутримовича как с истиною дела не согласное никакого уважения иметь не должно.  Усильно стараются гг. Бутримовичи возразить суду что, какие только обиды и шкоды стрелецкая рота мещанам городенским поделала все то не было виною подстаростов Бутримовичов а последствием воли покойного гетмана Огинского, который сам команду стрельцов выслал до Городной и оной относится до подстаросты повелел, что следствие за указом воинской коммисии петрогорскою бригадою производящегося в Городной без присутствования со стороны гетмана Огинского и Бутримовичов будто бы по желанию мещан городенских недостаточно произведено. Что решение войской коммисии между двома сторонами то есть между мещанами а командою роты стрелецкой на шкоду третей стороны, то есть гетмана Огинского [Арк. 52]и Бутримовичов, будто бы не очевидно, 1790 года мая 7 дня постановлено, гетмана Огинского и Бутримовичов вовсе изобличать, тоже до возврата шкод ротою стрелецкою мещанам городенским поделанных, и до повинности наказаниям, на какие заслужили, обязывать не может.

Правда что гетман Огинский по представлению подстаросты Бутримовича для угрозы мещан городенских команду стрелецкую в Городну послал, правда что таковой команде к подстаросту относиться повелел но имел ли гетман Огинский намерение тоже на мещан растягивать избытки угнетения и утеснения, какими оных подстароста мучил, и угнетал каковое на то подстароста представляет доказательствы чем оправдаться может. Не представил на то от гетмана Огинского никакого доказательства на письме, то что не доказал свидетельством  следствию и допросив. Ибо что мог знать который либо свидетель, на последок не подал на оправдание свое пункта до присяги, затем никакого по закону на оборону свою не представил доказательства, а даже представить не может ибо гетман Огинский высылая стрелецкую команду, видно только для угрозы мещан городенских никогда не думал, дабы оных так далеко угнетать, как догадывался г-н подстароста когда в приказе своем от 1788 года июня 25 дня выданном всякий воинский порядок и дисциплину так в походе как и на месте сохранить явственно повелевает. А затем всякие обиды, побои, наказывания и шкоды, не по воле гетмана Огинского, но из повеления подстаросты как выше из его писем к сержанту Малевичу писанных доказано стрелецкою ротою мещанам [Арк. 52зв.]городенским поделаны. Далее же следствие Петриковскою? бригадою в Городной произведенное для того, что со стороны гетмана Огинского и Бутримовичов никто в оном не присутствовал может ли именоваться недостаточным, когда присутствие оных не было нужным когда войский процесс вовсе разнествующий от гражданского процесса, когда ни присяги свидетелей, ни подача запросов, ни даже прочих гражданских формальностей не требует, когда равно и мещане на оном находиться не могли разве для того присутствия Бутримовичов было нужно, что сим он мещан городенских обижать и угнетать приказал. Сам в собственном деле желал бы быть свидетелем может же ли он доказать, что мещане городенские писали, что хотели когда следствие не из оных, но с посторонных свидетелей откомандированными лицами производимо было, напоследок можно ли возражению Бутримовича поверить, что решение воинской коммисии не было явочное, но заочное между двума сторонами на шкоду третей составленное, когда сам г-н подстароста в голосе своем, выписуется, что покойный Огинский до письма своего к гетману Огинскому поданого прибавил оправдание, описывая целое состояние дела попросил того же гетмана дабы просылая? в воинскую коммисию произведенное следствие при рапорте отослал и его оправдание, тоже приказал ловчему своему Сандецкому, дабы прочие изъяснения на руки того ж генерала отдал. Когда воинская коммисия разрешая жалобы мещан городенских, и оправдания покойного гетмана Огинского, тоже стрелецкой роты, под командою его состоящей, не к солдатам, но к гетману Огинскому, который оных до Городной посылал и к г. подстаросту Бутримовичу который оным давал повеление [Арк. 53]вину относя, но наказание (показание?) в Литовскую ассесорию отослано. Затем изъяснения г-на подстаросты, как не справедливые и против очевидным доказательствам письменным изложенные, никакого уважения иметь не могут.

Вот вкратце показаны насилия, напады, побои наказывания, заборы и прочие беззаконные действия, покойным гетманом Огинским и Бутримовичами мещанам городенским поделанные и подведенные законы, каким наказаниям наследники гетмана Огинского и Бутримовичов подвергаться должны.

Остается еще подвести конституцию 1726 под под заглавием Clementiwet moderamen, которая запрещая беззакония для удержания преступников не только оных от наказания увольнять, но даже в ничем оным льготы делать не дозволяет. А затем суд строгость законов, в том пункте подведенных, без всякого милосердия на виновных благоволит растянуть.

Пункт 6

Претензии местечка Городной ..

… к экономии Пинской не принадлежащее, неправильно и насильно под власть той же экономии порабощенное, в люстрации 1765 и 1789 годов невольно записанное, до исполнения работ и уплат [Арк. 53адв.]самовольно принужденное, напоследок насилием угнетаемое злобно и немилосердно обижаемое, не менее, что земля к пространству и обширности местечка Городной принадлежащая от самодревнейших времен мещанами городенскими владеема за болотом Морочною лежащая, тоже .. урочища Застружа званного неправильно от местечка Городной отнятая, и таковые местечка претензии укрепляют законы…

[арк. 54]

…

В своих репозытах ? гг. Бутримовичи возражают будто бы Городну только чрез лет шесть имели в своем владении. Однако ж из собственных их писем и паче оказывается ибо контракт от покойного гетмана Огинского выданный свидетельствует, что владение гг. подстаростов частью экономии началось в 1778 году от 24 июня, а сам г. Бутримович, выдавая еврею Арону Вольфовичу на пляц в Городной в 1787 году сентября 19 документ, подписался владельцем городенским.

Затем, взяв от начала владения контрактом выше сказанным засвидетельствованного, до числа сказанного г-на подстаросты документа вы… более 9 лет, но сего не довольно, нужно еще удаление от мещан гг. подстаростов пояснить.

Вот от мещан городенских вынудили гг. Бутримовичи чинш в 1789 году, как свидетельствует квитанция г-на Лебеля, 1790 года генваря 16 дня выданная. Затем от начала владения имеем лет 11 и сверх шести подстаростами показанных превысили лет 5 и еще мало, должно доказать истину, которой гг. Бутримовичи отпираются, истину, что были владельцами Городной лет 13, в чем достаточно есть доказательств.

Сама г-жа Бутримовичевая приняла от мещан городенских чиншов в 1791 году свидетельствует в том ее квитанция 1791 апреля 28 дня. [Арк. 54 адв.]Вот все 13 лет арендовного владения местечком Городною гг. Бутримовичов.

Пусть же ныне сами гг. Бутримовичи обратят внимание, какой в их письмах и словесных возражениях поискивать истины, и как оным верить. Доказательствы собственноручных их писем, доказательствы главные удостоверают, что 13 лет владели Городною, однако ж против явным доказательствам в многих своих ответах не встыдились возражать суду, что только лет 6 владели местечком и не обижали мещан.

Как в сем предмете нет истины, так и в прочих гг. подстаростов ответах суд усмотрит неверность.

Мещане в пункте 7 своего пояснения о употребление в Кристиново чрез 13 лет до разных фабрик рабочих людей с упряжью в год по 872, а в пункте 9 за употребление по 360 паробков чрез 10 лет тоже в Кристиново, в Горное и в Сварицевицкую кирпичню, требуют награждения, а гг. Бутримовичи, вместо ответа на то, хвастаются мостами и гроблями, какие с угнетением людей поделать велели, делают насмешки с мещан городенских, шутя с прочности их товара, то есть горшков, далее хвастаясь некоею вольностию дорогою или горенскою гроблею, представляют как бы то Городна была счастливая, когда бы дорога таковая была окончена, изображают бытность Всепресветлейшего короля Станислава Августа и прочие не согласные с делом понаписывали истории. Касательно же претензии в пунктах 7 и 9 о насильное и без платежа употребление из местечка Городной в Кристиново рабочих людей с упряжью и пеших, желают ли тем уплатить за работу в Кристинове при разных фабриках исправленную мещанами, что начали Волынскую дорогу, а не окончили, что король Станислав Август, проезжая чрез Пинский уезд, был в Кристинове, [Арк. 55] что осматривал горенскую гроблю, а может быть и похвалил, только того замолчать не мог, что людьми и издержками гетмана Огинского сделана.

…

[Арк. 55адв.]

…

Затем напрасно подведенный и выдуманный подстаростами довод ничего формально не значит, и не только доказать фальша мещанам городенским не могут, но паче сами пусть сообразятся, что в ответах своих против ясным доказательствам, а даже против собственным письмам возразили шестилетнее будто бы только Городной владение. На претензии мещан городенских в пунктах 12 показанные, о заборе в 1786 и 1787 годах из собственных городенских земель и сенокосов хлеба и сена, тоже о невременное медобрание от четырех улией пчел, от чего оные пропали отписывая, касательно хлеба, и сена, отговаривается г-н подстароста, что до такового забора не вмешивался и будто бы забирать не велел, однако ж иначе показывается, ибо сам г. подстароста в продукте своим говорить, что при таковом забирании находился г-н Иоахим письмо того ж эконома к нему 1786 года июля 21 дня писанное. Из такового письма оказывается явно, что г-н подстароста Бутримович не только о забрании знал, но и забирать приказывал, и для исполнения своего приказа эконома с людьми послал, ибо тот же эконом Петрович рапортует г-ну подстаросту Бутримовичу, что мещане городенские воспретили ? своего хлеба, доносил, что ездил с людьми на целую ночь для исполнения забирания, что послал в Нечатово за боль-[Арк. 56]шим числом людей, что одного мещанина связал в колодки заковал и спрашивает, что с ним делать увольнить ли его, или в Кристиново отослать.  Как же против так очевидному доказательству, самим же г-ном подстаростом в голосе продуктовом представленному, поверить можна возражению в твете его 12 подданному, что о забирании хлеба и сена не знал и забирать не велел.

Когда бы так было, как г-н Бутримович против очевидной истине в ответе своим показал, для чего же бы эконом Петрович до его писал, с чего ж бы имел хвастаться пред своим господином, если бы то без его воли делал оказывается, затем очевидней фальш г-на подстаросты ибо как то поверить, что о забрании не знал, что до оного не касался, когда к нему Петрович писал, когда даже доносил что мещане забрать ржи не дозволили, и что поболее людей до Нечатова послал о забрании хлеба и сена уже после письма Петровича, последовало как из того же письма оказывается.

Еще же, как г-н Бутримович до сего забрания не вмешивался, когда суд находит в письме Петровича и взятие, связание и закование в колодки мещанина городенского, когда относится и спрашивает, что подстароста прикажет с оным делать, или увольнить, или в Кристиново отослать, а сим г-н подстароста в ответе своем 34-х сознает, что такового мещанина городенского Стефана Яромича в турме держал.

Вот же подстароста, сочиняя пункт 34 позабыл, что написал в 12 пункт голоса своего ибо в последнем сознался до того, чего в первом запирался, но тому удивляться не должно ибо истина закрытою быть не может, кто желает оную закрыть, тот вестимо в длинном своем письме выпишется, ибо обида ближнего помешает ему способ и порядок писания, но сие есть верно, как пункт 12 так и 34 заключают в себе несправедливые донесения, ибо в 34 пункте не сознается до того г-н подстароста, что Яромича сам до Кристинова привести повелел, но охраняя себя сказал, что люди радчицкие и нечатовские взяли Яромича и до Кристинова привели, а однако ж из письма Петрыковича оказывается что Яромич не прежде [Арк. 56адв]в Кристиново приведен, как по приказу г. подстаросты Бутримовича, ибо эконом писал, спрашивая что с оным делать: увольнить ли или в Кристиново отослать.

Равно что касается до претензий городенских мещан о четыре ульи пчел, весьма неблаговидная отговорка г-на подстаросты что будто бы он лучше для пчел, когда в неприличном времени подбирается мед, ибо естли согласится на предоставление г-на подстаросты, касательно пчел, то должно позволить и на то, что зимою илли подобрав, более будут иметь ? времени пчелы для содержания меду по снегу.

Извороты затем подстаростов не могут уничтожить претензии мещан городенских.

В пункте 14 побитие горшков и испорчение печей сваляют на гетманских лесных стрельцов. Это правда, что лесные стрельцы Бутримовичем для угнетения мещан в Городно приглашены по егоприказанию горшки побили и печи попортили, но может ли быть Бутримович от вины в том вольным что таковой против законам, привилегиям для мещан городенских торговли и ремесл дозволяющим, а даже против праву человеколюбия отнимая мещанам последний способ избыток и шкод, и делать повелел напрасный изворот подстаросты Бутримовича что лесные стрельцы к нему не принадлежат, и не принадлежали, когда все стрельцы, а даже и сам ловчий Сандецкий его приказаниям подвергались, как сие оказывается из представленных самим же Бутримовичем двух писем Сандецкого, одновременно 28 февраля 1785 года к нему писанных но здесь должно иметь уважение для чего то гг. подстаросты Бутримовичи позабыли о том, что в продукте доносили будто бы мещане городенские стрельцов с Сандецким в карчме окружили, соломою карчму обложив хотели зажечь, будто бы стрельцов побили, равно же и в пункте 16 против своему 14 пишут, что лесные стрельцы один раз только были в Городной, только переночевали, и то в окруженной мещанами карчме, где будучи заперты ни один из оных не ходил до местечка, а затем для покормления себя ничего не брали даже и лошадей не поили и равно со светом принуждены были выехать из Городной. Как же тут можно поровнять когда в 14 пункте говорили Бутримовичи что лесные стрельцы гетманские горшки мещан городенских побили, печи попортили. [Арк. 57]А в 16 пункте напротив того говорили, что один только раз стрельцы были в Городной и так стеснены мещанами были, что в местечко выйти, ничего для пищи себе взять даже лошадей напоить не могли, будучи заперты в карчме.

Вот какая истина донесения гг. подстаростов можна ли их возражениям поверить, когда попеременно иначе говоря, сами в своих донесениях оказывают фальш, а очевидные противоречия пописав оными все свои пункты наполнили, на которые, как равно на возражения князей Волконских и Филатьеев в вышесказанных пунктах уже отвечало.

Касательно претензии в поверке или в верификации князей Волконских Филатеев и Бутримовичов к мещанам поданных.

Какие-либо от князей Волконских Филатеев и Бутримовичов в поверке пояснены претензии, число оных прибавленное, делая отчеты из собственной местечка Городной земли, сие есть примером несправедливости отнять кому землю, иметь из оной пользу, и еще делать отчеты из властителя.

Таковый предлог отчетов уничтожает статутового закона статьи 2 и 23 раздела 3 касательно тяжебных издержек.

Со всех ведомостей представлений и доказательствы суд имеет пояснение, что покойный гетман Огинский и Бутримовичи были причиною тяжбы, поводом которой мещане городенские еще за польского правительства многие жалобы заносить прошения до короля до сеймов в Волинскую и Литовскую казенные коммисии подавали письма охранительные и резолюции исходатайствовали, тоже в Литовскую ассесорию позывать, а тяжбу начинать принуждены будут, а так во-первых в Литовской ассесории а после силою решения в былой в местечке Городной Коммисии и в последствии з переменою народных обстоятельств так с [Арк. 57адв] оказанным гетманом Огинским и Бутримовичами как с покойным князем Репнином в губернском правлении и за отосланием из оного в Пинском земском суде после за ремисиею ? того же земского суда, в Пинском подкоморском суде мещане городенские продолжая знатным подвержены были издержкам, поданным же от покойного князя фельдмаршала Репнина, подкоморскому суду возражение распоряжением того же суда принуждены мещане городенские прибегнуть к Надворному Волынскому суду в то время от престола установленному и вновь немалые понесли издержки а за назначением Надворным Волынским судом коммисии, и за съеханием оной старанием мещан городенских, подстаросты Бутримовича убегая от дела, для стелания проволочки и замедления требуемой мещанами справедливости предпринимая как всего во всякой тяжбе выдуманные извороты всей обыкновенным своим порядком, запозвав решением назначенного комисаря Павла Орду стражника и бывшего подсудка Пинского уезда, комплект коммисии сорвали чем сделали угодность желаниям своим, ибо принудив таковым выдуманным от себя способить мещан городенских вторично прибегнуть в Волынский надворный суд не истерпимые даже для местечка Городной умножали издержки, а тяжбу с г-ном Ордою оставили, ибо только для сорвания комиссии оную были выдумали.

Затем когда по причине покойных гетмана Огинского и князя фельдмаршала Репнина тоже всего более гг. Бутримовичов, которые даже на удержание суда вспомоществовать в издержках не хотели подверженная мещане городенские на издержки а тех более 57000 злотых чрез целое течение тяжбы понесли и таковое количество оприсягают. Затем остались виновными уплатить наследники гетмана Огинского [Арк. 58]19000 злотых, наследники князя фельдмаршала Репнина, за его подарением владеющие имениями гг. Филатьевы 19000 злотых, а гг. Бутримовичи 19000 злотых.

Не изволит суд оных от уплаты уволить ибо Конституции 1726 и 1764 годов статьи 2 и 23 раздела 9 тоже прочие законы, не менее определение Волынского надворного суда 1799 года мая 17 насталое, непременно к уплате тяжебных издержек наследников так гетмана Огинского как князя фельдмаршала Репнина, тоже гг. Филатьевов и Бутримовичов обязуют.

За справедливостию дела своего и за невинностию своею говорили мещане городенские напоследок полагая упование свое в справедливости суда кончать свой голос.

Добавление со стороны мещан городенских к объяснению от них уже поданному, по причине вновь представленных гг. Бутримовичами ловчими и подстаростами Пинского уезда супругами документов.

Как жалкая есть судьба мещан городенских в нынешней тяжбе что они чрез несколько десятков лет дождались были в 1801 году в октябре месяце явочного решения а по очереди по отбытых так от них как и от Бутримовичов, князей Волконских и Филатеев приуготовленных и расписанных репликах, когда до чтения оной мещане как истцовая сторона приступила, изворот Бутримовичов успел воздержать дело, а когда по высочайшей воли присутствие Волынского надворного суда уничтожает за прибежением мещан городенских в Минский главный суд 2 департамента, мещане городенские думали, что после определения Главного суда в 1802 году августа 18 дня насталого назначающего окончание комисии начиная дело от той степени до какой уже было доведено, что без повторения уже продуктов или ... дела тяжба окончена будет, когда [Арк. 58адв.]однако ж суд нынешней коммисии чрез две резолюции, одну 1802 года декабря 18 дня возобновление продуктов, а по прочтении чрез мещан прежде избытого без никакой перемены, другою нынешнего 1803 года генваря 8 дня перемены даже те же и представления новых документов против мещанам городенским дозволил. По той причине мещане городенские на вновь прибылые, а прежде не представленные и до отбытых продуктов не входящие документы принуждены отвечать в нынешнем добавлении.

Всяких своих гг. Бутримовичи к уничтожению преимуществ и вольностей мещан городенских привилегиями их от королей польских всемилостивейше наданных употребив усилий, каких только могли выискивали на то средств и способов, выискивали писем на которое в реплике со стороны мещан городенских отослой ? достаточно уже отвечали.

Порив и упорная вражда заостренных на невинность мещан городенских, на их угнетение, понудили к исходатайствованию не известно откуда для возражения суду, будто бы местечко Городно всегда к экономии Пинской принадлежало. Вводный лист Арнольфа Гедройця чесника Пинского и дворянина казенного Экономии Пинской княгини Кристине Анне из Любомирских Альбрихтовой Станиславовой Радзивиловой, канцлериной великой литовской 1654 года сентября 9 дня насталой, в котором и местечко Городно есть в описании войтовства Кигировского, поменено.

Одако ж напрасное есть Бутримовичов усилие, ибо таковой вводный лист не можетт сделать точного удостоверения дабы местечко Городно до целости удостоверения Экономии Пинской принадлежало, ибо оное взяло свое существование по привилегии Яна Казимира, а время царствования сего монарха было тем несчастным временем, в котором татары и казаки как несомнительно приносит удостоверение польская история, разоряя народ не преминули и Городной. [Арк. 59]И в то время начальное надание привилегии, Городной служащие, пропали, о чем мещане в продукте и в реплике пояснили. За пропажею коих Городну присвоить и присоединить к Экономии Пинской делано усилия и в том то намерении Арнольф Гедройць вписал вводный лист для Радзивилловой местечко вольное Городно по причине затрачения наданных ему и служащих привилегий. Но будущий староста и Экономии владелец Ян Карл Млоцкий довольно зная, что местечко Городна имело себе наданные привилегии, затем что вовсе к Экономии не принадлежало, сам сие королю Михайле, наследнику Яна Казимира объявил, засвидетельствовал, и сим делал предстательство за местечком Городною до сего монарха, который привилегии, ему служащие, возобновил о точном оных во время нападов и мятежа в краю,  в царствование его предместника Яна Казимира бывших, потеряние засвидетельствовал и вольности мещанам возвратил и обеспечил в словах на месте 1-ом, что особливо то есть нужно дабы города и местечки нашие в украшениях своих, неприятелем разоренных и уничтоженных увеличивались, на 2-ом месте «вознамерились мы местечку нашему Городной всякие вольности, праву Магдебурскому служащие, силою прежних, которые оных по нападении неприятелей потеряны, надать и утвердить».

Не может затем вводный лист Арнольфа Гедройця быть взятым за предмет изобличения возражения, будто бы Городна всегда к Экономии Пинской принадлежала, когда за свидетельством старосты Млоцкого король Михаил непринадлежность оной по давним привилегиям объявил и уверил  – равным ли способом гг. Бутримовичи, усиливая обижать мещан городенских, и уменшать пространства местечка Городной, принесли в суд лоскут какой-то или копию, вводным подлинным листом назвали, будто бы Игнатием Домиником Годебским стражниковичем пинского уезда и казенным дворянином с возными 1710 года марта 7 дня составленным Иосифу Пласковицкому ловчему пинскому войтовства городенского, то есть шести уволок шестнадцати пляцов и шести крестьян. Что таковое видное письмо вводным ли-[Арк. 59зв]стом Бутримовичами названное есть ничто не значущею копиею, суд из самого на оную взгляда удостоверится, когда в оной вычитывает помененных двух возных будто бы при вводе с дворянином употребленными Лебедзивского и Сачковского без изъяснения их имен, но которые места дня записания оставлены, а подписанного только одною и то не Лебедзивского и не Сачковского, но Григория Поплавского, Славуты. Когда о не каковом то соизволении королевском и письме подскарбего великого, и писара Литовского упоминает без поминания числа, а даже название сказанного подскарбего не положено, когда нет приложенной дворянина печати, когда таковое письмо нигде не заявлено, когда целый сей лоскут одним почерком писанный в словах «Скарбникович и дворянин Е.К.Вел. казенный В.К.Лит. пинского уезда». Из чего ясно оказывается что Годебский ни делал, ни писал, ни подписывал сего то мнимого ввода, а в самом деле лоскута, ибо Годебский знал довольно, что он не был стражниковичем Пинского уезда, но дворянином Е.К.Велич. В.Кн.Литовского.

Мог ли Годебский дворянин так неправильно составлять письмо, так неправильно подписываться и то же письмо с составленными на имена возных мешали с выражением двух возных в средине письма, а с подписом только одного, и то другого, возного без приложения своей печати до скарба литовского отсылать, как пояснил в словах, а затем до Скарба Е.Кор.Велич. Великого Князя Литовского выдано.

Когда затем столько раз помененное письмо Бутримовичами выданное дворянским названное, никакого знаменования никакой сходности подлинника не имеет затем оное будучи лоскутком, в доказательство принимаемо быть не может, ибо сего явственно возбраняет и запрещает закон статьи 52 раздела 45 простым письмам или лоскутком доказывано в суть не может только за печатью или судебными книгами.

Равно же представленный гг. Бутримовичами документ под заглавием Переказной уступочной записи от покойного Матеуша Рыхтерского покойному гетману Огинскому на войтовство Городенское в 1768 году августа 20 будто бы выданной, а 1791 года августа [Арк. 60]29 в гроде Слонимском заявленной никакого уважения иметь не может.

Ибо сказанный Матеуш Рыхтерский, дабы имел привилегию на войтовство Городенское, на которое по назначению привилегии короля Михаила выбор лица самим же мещанам городенским с помежду себя назначен и дозволен или позволение на уступку оного, нет никакого уверения никакого доказательства, ибо в том то от гг. Бутримовичов представленном отступным переказным документом, число привилегий не пояснено, а позволение на переуступку войтовства год только без месяца и дня пояснено, не возможно же дабы Рыхтерский, имея привилегии на войтовство и позволение на переуступку оного, числа не знал, а к тому же сам даже выше сказанный отступный переказный документ, дабы истинно от Рыхтерского гетману Огинскому был выдан это сомнительно, когда подлинника оного не представлено, а выпис из Слонимского гродского суда, суду представленный свидетельствует что явление оного последовало в несколько десятков лет, по смерти Рыхтерского в 1791 году августа 29 дня, уже по начатой мещанами городенскими тяжбе, в которой разных со стороны гетмана Огинского и Бутримовичов, ни угнетение мещан городенских выискивано средств и способов, вследствие чего могла ли сторона гетмана Огинского и Бутримовичов составленную копию будто бы выданного документа от Рыхтерского паче весьма не скоро после его смерти в актах заявить, а напоследок позволить, хотя бы Рыхтерский и имел привилегию от Августа 3-го на войтовство Городенское подложно исходатайствованную, что ж таковая может значить, когда она против закону статьи 32 раздела 1 тоже Конституции 1613 года под заглавием привилегии против 1-й, короля Михайла местечку Городной выданной, выборы войтовств самым мещанам городенским  между собою дозволяющей и поручающей исходатайствована. О которой то Августа 3-го Рыхтерскому на войтовство городенское, если таковая была дана привилегия, такое должно объявить решение, какое на оную назначил закон вышеприведенный статья 32 раздел 1 в словах: «затем таковая первая привилегия, или грамота, при своей силе имеет оставаться .. тот, кому что дано владеть и пользоваться имеет по грамоте и потверждению нашему первому, а после выданные грамоты уничтожены быть имеют» тоже какое есть постановление Конституции 1613 года привилегии на указе привилегии данные, никакой силы иметь не могут. Указ правительствующего сената 1801 генваря 24 со стороны Филатьевов в продукте подведенный и суду представленный вовсе не препятствует мещанам городенским до отыскивания насильно от пространства местечка [Арк. 60зв]Городной отнятой, за болотом Морочною лежащей, земли что не пресекает им власти о таковую производить тяжбы сказанный указ относится и то только способа тяжбы с владельцами имений, от престола пожалованных до указа прежде выданного в 1798 году февраля 22 предписывающего способ и форму процесса в тяжбе с конфискованными имениями, а тот помененный первый указ 1798 года февраля 22 предписывает что когда бы мещане целого города к конфискованным имениям простирали претензии затем имеют прямо входить до надворного суда. Вот же когда мещане городенские еще во время правления польского с покойным гетманом Огинским и Бутримовичами начав тяжбу в Литовской ассесории, а за отсылкою дела или за ремиссою ? продолжали в коммисии, а за переменою государственных обстоятельств и за последованием дара экономии Пинской покойному князю Репнину с тем же в Губернском правлении, после за отсылкою в Пинском земском суде, и в суде подкоморском того ж уезда, напоследок за установлением от престола надворного суда, относясь до оного отсылку в 1799 году мая 17 согласно с указом сената вышепрописанным 1798 февраля 22 последовавшим, Коммисийный суд исходатайствовали. Затем ничего отступочного от указа правительствующего Сената 1801 года генваря 24 насталого, в продукте гг. Филатьевов, представленного, относящегося к прежнему 1798 февраля 22 тоже сенатскому указу мещане городенские не сделали и правильно гг. Филатьевов, как владеющих имениями за даром покойного князя Репнина, а тем самым в степени его из имений, подлежащих ответственности, позвали, паче же когда покойный князь Репнин от Коммисийного суда не исключался росправу принял на отдачу какие ? из дел согласился, от отсрочки для приуготовления документов отказался, продукт против мещанам городенским со стороны его прочитан(л?), о чем свидетельствует акцеccорийное решение нынешнего суда в 1800 году ноября 23 дня насталое, а затем продолжение их тяжбы, никакой пр… не подлежит, только в сказанном и от себя представленном указе гг. Филатьевы не найдут и не вычитают дабы до имений от престола покойному князю фельдмаршалу Репнину, а от оного им же подаренных простирать претензии о забранную от пространства местечка Городной земли или об отыскании оной запрещено и не вольно было. Для удержания при части уже насильно забранной из урочища Застружья представили Бутримовичи выпис с книг земских Пинского уезда в прошлом 1802 году ноября 9 дня свидетельства Арнольфа Гедройця подкомория и Самуэля Михайлы Орды Булгарского ме-[Арк. 61]чника Пинского Уезда деланного обмежевания между Островом, Ласицком, Жолкинями, в то время во владении Иоанны Млоцкой старостины Пинской состоящими, тоже с Ласицком в то время до девиц базылиянок пинских принадлежащим а Лопатыном в то время Григория Ширмы писара Гродзкого Пинского, называя сие свидетельство решением съезда дружеского и из оного желают уговорить, что Застружье к Лопатыну принадлежит.

Но обращая на таковое названное решение внимание никакого уважения оное иметь не может, а почему так, ибо Млодзкая старостина будучи дожизненною владетельницею Ласицка и Жолкинь не имела власти устанавливать вечистой чрез приятелей без ассесорского суда уже существующего между сказанными имениями до экономии принадлежащими а Лопатыном, границы ибо даже .. никого удостоверения дабы точно Млодзкая согласилась на тот приятельский суд, когда документа на третейский суд между Млодзкою и Ширмою заключенного, и совершенного, как закон повелевает Бутримовичи не представляют. Когда равно нет удостоверения дабы сказанное письмо решением или обмежеванием названное было в самом деле Гедройцево и Ордою составлено и подписано, ибо число оного составления 1676 года марта 10 а заявление в акты 1780 года марта 10 в лет 104 оказывается, а из того справедливое заключение, что сие письмо быть может пожднейших веков для надобности составлено, паче же когда форма и способ писания не согласны с способом писания в 1676 году употребляемым. Ибо хотя бы сие письмо истинно было употребленность к распоряжению и успокоению межевых споров приятелей, составлено, ничего касательно городенской земли постановлять не может, когда Городна местечко вольное упривилегированное экономии не принадлежащее при таковом деле не было приятелей от себя не употребляло, и не .. приятельский суд, не .., о чем само приятельское решение полную приносит ведомость, а затем между другими сторонами без городнян за ущерб их утвердили ничего касательно Городной границы, и сего местечка земли не значит. Ибо напоследок от мнимого решения приятельского съезда не только не .., но паче вовсе отступное от обмежевания Ильи Кучи в 1563 году марта 26 деланного заключае в себе обмежевание.

[Арк. 61зв.]Представили вновь Бутримовичи некое письмо на поллиста бумаги будто бы 1694 года февраля 28 дня писанного, а в 108 лет, ибо в прошлом 1802 году в Пинском земском суде заявленное, называя оное решением Яна Фил.. Веренича экономии эконома, для уничтожения которого, приведены до повышного ? будто бы земские причины слушать, и мещанами представляется, с тем, что оное даже сообразности и формы решения не имеет ибо напомнив об Городной, никакого не заключило с тем местечком ни дела ни определения, а только до Федор целое дело приправлено печати даже того то эконома Веренича не приложено, тоже что тот лоскут решением назван, а такого звания вовсе не стоит, ничего об Заструже не упоминает, но другом каком-то сенокосе, Вечорковщизна или Кругляк названном, в Застружи не находящемся упоминает, а затем вовсе к Застружу не относится и только для сделания препятствия в справедливости от Бутримовичов употребленный.

Письма два, одно будто бы от князя Вишневецкого гетмана к Велгротцкому марта 4, другое будто бы от Петра Абрамовича администратора тоже (?) Каролинского, к Францу Ширме подсудковичу пинскому марта 10 1704 года писанные, а ныне прошлого года 1802 ноября 5 в акты земские пинские поданным, будучи простыми лоскутами за доказательства принимаемы быть не могут, ибо таких лоскутов принимать за доказательствы закон статьи 82 раздела 4 явно запрещает в словах: «простым письмом или лоскутом доказывано в суде быть не может только за печатею или судовыми книгами».

К тому же что таковые письма в нынешнем деле между мещанами городенскими и Бутримовичами об Заструже разбирающимся значить могут, когда ни о мещанах городенских, ни о Застружу ничего в себе не заключают и до крестьян городенских федоровских и сенокоса Кругляк относятся.

[Арк. 62]

Напоследок раздел озер Неводыщ между Иосифом и Францом Ширмами в 1728 году июля 5 заключенный не токмо никакой помощи подстаростам Бутримовичам не приносит, никакой в деле и Заструже помощи и пользы для оных обещать не может, паче же мещанам городенским делает помощь. Ибо таковый раздел никакого количества земли в Застружу, и для того местоположение оных сказанным разделом в Застружу не обозначено. Содержание же сего раздела в словах «грудок от Застружа» достаточно удостоверает, что Ширмы в Застружу ничего не имели, ибо пишут в разделе «грудок от Застружа», затем не в Застружу, и когда грудок от Застружа, т.е. со стороны Застружа поменили тем более не пропустили бы написать, что в Застружу имели, а когда не пояснили, затем главное доказательство, что в Застружу никакого количества не имели, а хотя бы и поменили, что Ширмы в разделе о Застружу, что не есть, не был бы тот раздел достаточным удостоверением о точном какой-либо части земли в Застружу Ширмов прав иска, ибо кто что сам себе назначит и напишет для собственной пользы не приносить доказательства, паче в то время, когда суд из обмежевания Ильи Кучи имеет достаточную ведомость, что для Лопатина означено по Ленту предел далеко до Застружа не доходящей.

Окончается затем добавление, что принесением по срок доказательствы и после данных объяснений, тоже по составлении и расписанной мещанами городенскими жалобе, выше поясненные бумаги ничего в деле не значут и вовсе мещанам [Арк. 62зв]городенским не вредят.

Касательно наследников гетмана Огинского делается, к отошлой от мещан городенских реплики, запросов и ответов тех же не менее до податься имеющих петитов или прошений.

1803 года генваря 30 дня на судах Коммисийных, в местечке Городной производящихся, таковую реплику от мещан городенских чрез г-на Феликса Абрамовского отбытую, на 119 картах считая с добавлением написанную, по желанию тех же мещан, подписуем. Фелициан Орда председатель.

1833 года декабря 20 дня Пинский межевый апелляционный суд таковую реплику подписует, председатель Иван Дмоховский. Судья Иван Хржановский. Судья Лев Олеша. Судья Иосиф Красковский. Судья Иосиф Околов. Межевый коммисар Новицкий. Секретарь Домбровский.

С польского поверено: переводчик А. Гласко